За два дня они
пересекли Долгое Озеро и вышли в реку
Быстротечную. Теперь Одинокая Гора возвышалась прямо перед
ними. Против течения плыть было трудно. К концу третьего дня,
проделав несколько миль вверх по реке, они причалили к левому,
западному берегу и высадились на сушу. Здесь их ждали посланные
раньше люди и пони с провизией и всем необходимым. Гномы,
сколько могли, навьючили на пони, остальное сложили в палатку.
Люди из Озерного города, пригнавшие пони, не согласились
переночевать так близко к Горе даже одну ночь.
- Подождем, когда сбудутся песни! - сказали они. В этой
дикой местности легче было поверить в дракона, чем в Торина.
Охранять запасы в палатке в сущности не требовалось, так как
край был необитаемый. Поэтому свита покинула их и пустилась в
обратный путь. Наши путники провели тревожную ночь и несколько
приуныли. На
следующий день они сели на пони и продолжали путь. Балин и
Бильбо, ехавшие сзади, вели на поводу двух пони, нагруженных
тяжелой поклажей; остальные прокладывали впереди тропу, ибо
дорог не было. Они взяли к северо-западу от Быстротечной и все
приближались к большому отрогу Одинокой Горы, выступавшему им
навстречу. Путешествие совершалось в тишине и безмолвии.
Кончились смех, звуки арфы и пение; гордые надежды,
зашевелившиеся было у них в душе, пока они внимали на озере
старинным песням, угасли, место их заступил безысходный мрак.
Они знали, что путешествие подходит к концу и конец может
оказаться ужасным. Природа вокруг сделалась скудной и унылой,
краски потускнели, тогда как, по словам Торина, в былые времена
отличались свежестью и разнообразием. Трава поредела, исчезли
деревья и кусты - от них остались почерневшие корявые пни.
Путники достигли Драконова Запустения, и достигли на исходе
года. Они подъехали к самому подножию Горы, не встретив ничего
угрожающего. Гора высилась прямо над ними, темная и жуткая. Они
разбили лагерь на западном склоне большого отрога, кончавшегося
бугром, который назывался Вороньей Высотой. Там когда-то
находился сторожевой пост, но туда они пока не осмелились
подняться - уж слишком это было оголенное место.
Прежде чем искать на западной стороне Горы потайную дверь,
Торин выслал отряд разведчиков исследовать южный склон, где
должны были находиться Главные ворота. Для этой цели он выбрал
Балина, Фили с Кили и Бильбо. Те пробрались вдоль серых
молчаливых утесов к подножию Вороньей Высоты. Там река
Быстротечная, сделав широкую петлю по долине, где некогда стоял
Дейл, уходила от Горы в сторону озера, бурная и шумливая, как
все горные реки. Берега ее, голые и скалистые, обрывались в
поток. Глядя сверху через узкую реку, которая пенилась и
бурлила между валунов, они увидели в широкой долине темнеющие
руины крепостных стен, башен и старинных домов.
- Вот все, что осталось от города Дейл, - промолвил Балин.
- Склоны горы когда-то зеленели лесами, долина была изобильна и
отрадна для глаз, в городе раздавался звон колоколов. Голос
Балина звучал печально, лицо помрачнело: он сопровождал Торина
в тот день, когда появился дракон. Идти дальше они не рискнули,
а обогнули отрог и, спрятавшись
за большим камнем, высунули головы: они увидели черное
отверстие в высокой стене - Главные ворота. Оттуда выбегала
река Быстротечная и оттуда же вырывались пар и черный дым.
Вокруг все было неподвижно, двигались лишь пар, вода, да
изредка проносилась мрачная зловещая ворона. Тишину нарушал
лишь шум потока, бегущего по камням, да хриплое карканье. Балин
содрогнулся.
- Вернемся! - сказал он. - Здесь нам делать нечего. Очень
мне не нравятся эти противные птицы, они смахивают на вражеских
лазутчиков. - А дракон, значит, жив, сидит где-то под горой,
если судить по дыму, - вставил хоббит.
- Скорее всего ты прав, хотя дым еще ничего не доказывает,
- возразил Балин. - Если бы даже дракон улетел или притаился
где -нибудь на одном из склонов, подкарауливая добычу, дым и
пар, наверное, все равно выходили бы наружу. Гора изнутри,
вероятно, заполнена его зловонными испарениями .
Подавленные, стараясь не шуметь, возвращались они в лагерь
под карканье ворон. Еще так недавно, в июне, они гостили в
прекрасном доме Элронда; сейчас только-только начиналась осень,
но казалось, что прошла целая вечность. Они очутились в
безлюдном, заброшенном месте, без всякой надежды на помощь.
Путешествие их закончилось, но до конца приключения было
по-прежнему далеко, а мужества и выдержки могло хватить лишь
ненадолго.
Как ни странно, у мистера Бэггинса их осталось больше, чем
у других. Он часто брал у Торина карту и рассматривал ее,
вдумываясь в значение рун и лунных букв. Именно он заставил
гномов начать опасные поиски потайной двери на западных
склонах. Они перенесли лагерь в длинную узкую долину,
укрывшуюся за низкими отрогами. На этом западном склоне было
меньше следов разбойничьих набегов дракона, даже сохранилось
немного травы для их пони. Из этого нового лагеря, всегда
закрытого тенью Горы, день за днем, разбившись на отряды, они
выходили на поиски. Если верить карте, где-то здесь высоко по
склону пряталась потайная дверь. День за днем они возвращались
в лагерь не солоно хлебавши.
И вдруг совершенно неожиданно они нашли то, что искали.
Однажды Фили, Кили и хоббит прошли в конец узкой долины и
копошились там среди камней. Около полудня, заглянув за
большой, торчащий, точно столб, обломок скалы, Бильбо увидел
нечто вроде грубых ступеней. Он подозвал двух гномов, и они в
волнении начали подниматься втроем по ступенькам, которые
вывели их на тропку, местами пропадавшую, местами все-таки
заметную, и так, по ней, пришли на гребень южного отрога, а
оттуда - на узкий выступ, огибавший Гору. Поглядев вниз, они
увидели, что прямо под ними лежит лагерь. Осторожно поднимаясь
по скале, они прошли гуськом по узкому выступу, свернули за
угол и очутились на небольшой укромной площадке, заросшей
травой. Вход на нее снизу, от лагеря, виден не был. Скала, к
которой примыкала площадка, была совершенно гладкая и ровная,
точно сложенная каменщиком. Ни трещин, ни стыков, ничего
похожего на косяки, притолоку или порог, никаких следов засова,
щеколды или скважины - и однако они не сомневались, что перед
ними та самая дверь.
Они колотили по ней, толкали, пихали и наваливались на
нее, умоляли открыться, произносили обрывки заклинаний,
отворяющих двери, - скала оставалась неподвижной. Наконец,
выбившись из сил, они растянулись на траве, а когда завечерело,
начали спускаться вниз.
В ту ночь в лагере не утихало возбуждение. Наутро все
покинули лагерь, оставив Бофура и Бомбура караулить пони и те
припасы, что они захватили с реки. Остальные, пройдя долину,
взобрались по найденной накануне тропе на узкий выступ. Там
было не пронести тюков - тропинка обрывалась с одной стороны
вниз на глубину пятидесяти метров. Зато каждый гном обмотал
вокруг пояса веревку. Они благополучно достигли травянистой
ниши, там, наверху, устроили новый лагерь и подняли на веревках
из нижнего все необходимое. Таким же способом они потом
опускали друг друга, чтобы обменяться новостями с караульными
или сменить Бофура. Бомбур ни под каким видом не желал
подняться наверх - ни на веревках, ни по тропе.
- Я не муха, чтобы порхать над обрывом, - отвечал он. -
Закружится голова, наступлю себе на бороду, и опять вас станет
тринадцать. А веревки меня не выдержат. Как вы увидите позже,
веревки, к счастью для него, выдержали... Тем временем друзья
обследовали выступ дальше и обнаружили
тропинку, которая вела наверх. Но далеко уходить
побоялись, да и не видели надобности. На вершине царила тишина,
лишь ветер шуршал в трещинах. Они разговаривали тихо, не пели,
не перекликались - опасность подстерегала повсюду. Те, что
возились с дверью, пока ничего не добились. В своем нетерпении
они махнули рукой на руны и лунные буквы и без устали пытались
определить на глаз, где именно на гладкой поверхности скалы
прячется дверь. Они привезли из Озерного города кирки и другие
инструменты и сперва попробовали применить их. Но при первом же
ударе о скалу рукоятки раскололись, чуть не повыдергав им руки
из плеч, стальные части сломались или погнулись, точно
свинцовые. Гномы поняли, что их навыки в горном деле бессильны
против чар, которые заперли эту дверь. Они испугались и того
шума, который сами же наделали: каждый удар усиливался эхом.
Бильбо до смерти надоело сидеть на пороге. То есть
никакого порога, разумеется, не было, просто гномы в шутку
назвали так травянистый пятачок; они припомнили Бильбо его
слова, сказанные ох как давно, когда к нему в норку нагрянули
нежданные гости. Он тогда сказал, что они посидят на пороге и
что-нибудь придумают. И вот теперь они сидели и сидели, думали
и думали или бесцельно топтались поблизости, и лица их все
вытягивались и вытягивались.
Они было воспрянули духом, обнаружив тропу, но теперь
совсем приуныли. И все же не хотели сдаться и уйти ни с чем.
Теперь и хоббит был не бодрее других. Он ничего не делал,
только сидел, прислонившись к скале, и глядел на запад, поверх
отрогов, поверх широких просторов, за черную стену Черного
Леса, туда, где ему все мерещились Туманные горы. Если его
спрашивали, что он делает, хоббит отвечал:
- Вы же говорили, что мое дело сидеть на пороге и думать,
как попасть внутрь, вот я и думаю. Но подозреваю, что он думал
не столько о деле, сколько о той стране, что лежала в голубой
дали, о тихой родной стране и о своей хоббичьей норке под
Холмом. В траве посредине площадки лежал серый камень. Бильбо
обычно
сидел, уныло уставившись на него или следя за большими
улитками. Тем, видно, нравилась укромная площадка, прохладные
стены, и они медленно ползали по ним, с удовольствием
присасываясь к камню.
- Завтра пойдет последняя неделя осени, - сказал однажды
Торин. - А за ней последует зима, - добавил Бифур.
- И наступит следующий год, - закончил Двалин, - и бороды
у нас будут расти, пока не свесятся со скалы до самой долины, а
здесь по-прежнему ничего не произойдет. Чем только занимается
наш Взломщик? Раз у него есть кольцо-невидимка, - значит,
теперь с него и спрос больше, вполне мог бы пройти в Главные
ворота и разведать как и что.
Бильбо услышал его слова (гномы находились наверху, как
раз над нишей) и подумал: "Боже милостивый, так вот что они
придумали! Несчастный я несчастный, вечно я должен вызволять их
из неприятностей, во всяком случае, после отъезда волшебника.
Что же мне делать? Так я и знал, что в конце меня ждет что-то
совершенно ужасное. Нет, я просто не в состоянии видеть еще раз
ту злосчастную долину Дейла. А дымящиеся ворота чего стоят!.."
Он так расстроился, что ночью почти не сомкнул глаз. На
следующий день гномы разбрелись кто куда; одни, спустившись
вниз, совершали моцион на пони, другие лазали по склону. Весь
день Бильбо в унынии просидел в нише, глядя на камень или вдаль
через узкий проход.У него было странное чувство, будто он
чего-то ждет. "Может, волшебник вдруг объявится", - думал он.
Когда он поднимал голову,то видел кусок дальнего леса. Вот
солнце повернуло на запад - и на лес легло желтое пятно, как
будто солнце осветило последнюю осеннюю листву. Вскоре большой
оранжевый шар скатился к горизонту. Бильбо увидел довольно
высоко над краем земли еле заметный бледный узенький серп
новорожденной луны. В тот же момент он услышал у себя за спиной
резкое щелканье. Он обернулся: на сером камне сидел большущий
дрозд, угольно-черный, с бледно-желтой грудкой, пестревшей
темными точками. Щелк! Дрозд схватил улитку и ударил ею об
камень. Щелк! Шелк!
И вдруг Бильбо осенило! Забыв про осторожность, стоя на
самом краю карниза, он стал громко звать гномов и махать
руками. Гномы, спотыкаясь о камни, бросились к нему,
недоумевая, что случилось. Бильбо быстро все объяснил. Все
замолчали: хоббит стоял у
серого камня, гномы нетерпеливо ждали. Солнце спускалось
все ниже, и надежды их таяли. Солнце село в полосу багровых
облаков и скрылось. Гномы застонали, но Бильбо по-прежнему
стоял не двигаясь. Узенький серп начал спускаться к горизонту.
Стало темнеть. И вдруг, когда все уже совсем отчаялись, сквозь
просвет в облаках прорвался красный луч. Он проник через узкий
проход в нишу и упал на гладкую поверхность скалы. Дрозд,
который, склонив голову набок, тоже следил за ним со своего
насеста бусинками глаз, вдруг застрекотал. От стены с треском
отскочил каменный осколок. На высоте трех футов от земли, в том
месте, куда упал луч, в скале вдруг появилась дырочка.
Испугавшись, как бы не пропустить момент, гномы кинулись к
скале и навалились на нее - она не подавалась. - Ключ! Ключ! -
крикнул Бильбо. - Где Торин? Подбежал Торин. - Ключ! - закричал
ему Бильбо. - Который был при карте! Скорее, а то будет поздно!
Торин выхватил ключ, висевший у него на груди, и вставил в
дырочку. Ключ подошел! Торин повернул его. Дзинь! Луч пропал,
луна исчезла, небо почернело. Они опять нажали на дверь,и часть
стены медленно-медленно
отошла. Появились длинные прямые щели. Очертилась дверь в
пять футов вышиной и в три шириной и беззвучно и тяжело
распахнулась внутрь. Из глубины, словно пар, выплыла темнота,
глазам их предстала глубокая зияющая чернота - разверстый вход
в глубь Горы.
Что ждало их внутри
Гномы долго стояли перед дверью и спорили, и наконец
Торин произнес речь: - Настало время для того, чтобы
высокочтимый мистер Бэггинс,
проявивший себя за долгое время пути как превосходный
компаньон, как хоббит, исполненный отваги и находчивости,
поражающими несоразмерностью с его небольшим ростом, и, если я
могу так выразиться, наделенный запасом удачливости, который
превышает обычный, отпущенный судьбой... Настало, повторяю,
время для того, чтобы он оказал нам услугу, ради которой его
включили в нашу Компанию, и заработал обещанную долю.
Вы уже знакомы со стилем Торина в исключительно важных
случаях, поэтому не буду пересказывать его речь дословно. Он
распространялся еще довольно долго. Случай был действитель но
важный, но хоббитом овладело нетерпение. Он тоже достаточно
хорошо изучил Торина и сразу сообразил, к чему тот клонит.
- Если от меня ждут, чтобы я первым вошел в потайную
дверь, о Торин Оукеншильд, сын Трейна, да удлинится бесконечно
твоя борода, - сказал Бильбо с раздражением, - то так и
скажите! Я мог бы, конечно, отказаться. И так я уже вызволял
вас дважды, а это в сделку не входило, так что кое-какую
награду я уже заслужил. Но, как говаривал мой отец, "третий раз
за все платит". И пожалуй, я не откажусь. Я теперь больше верю
в свою счастливую звезду, чем в былые времена (он имел в виду
прошлую весну, перед тем как покинул родной дом, но ему
казалось, что то было тысячу лет назад). Ладно, чтобы
отвязаться, я согласен заглянуть туда разок. Кто составит мне
компанию?
Он не ожидал, что раздастся хор добровольцев, поэтому и не
был разочарован. Фили и Кили явно чувствовали себя неловко и
переминались с ноги на ногу. Все остальные даже и не скрывали
своего нежелания присоединиться к Бильбо - все, кроме старого
Балина, вечного караульного, который очень привязался к
хоббиту. Он сказал, что во всяком случае зайдет внутрь и, может
быть, даже сделает с десяток шагов, чтобы в крайнем случае было
кому позвать на помощь.
Что я могу сказать гномам в оправдание? Что они были
намерены щедро заплатить Бильбо за его услуги. Раз они взяли
его специально для того, чтобы он делал за них трудную работу,
то и не возражали, чтобы он ее сделал, коли сам не против. Но
они непременно выручили бы его из беды, как поступили уже в
начале путешествия при встрече с троллями, когда у них еще не
было никаких причин быть ему благодарными. Что правда, то
правда: гномы не герои, а расчетливый народец, превыше всего
ставящий деньги; попадаются гномы хитрые и коварные и вообще
дрянные. Но есть и вполне порядочные, вроде Торина с Компанией,
только не надо ждать от них слишком многого.
На бледном небе, запятнанном черными облаками, показались
звезды. Хоббит юркнул в заколдованную дверь. Идти внутри Горы
оказалось делом несложным. Это вам не гоблинские низкие туннели
и не корявые подземные ходы в пещере лесных эльфов. Коридор в
Горе был сделан гномами в расцвете их могущества и мастерства:
прямой, как по линейке, с гладким полом и гладкими стенками, он
шел под уклон ровно и плавно, куда-то в таинственную черноту.
Через короткое время Балин пожелал Бильбо удачи и остался
стоять посреди туннеля, откуда еще виднелись неясные очертания
двери и, из-за особого устройства туннеля, шелестящий шепот
гномов слышался совсем близко. Затем Бильбо надел кольцо и стал
красться по туннелю вглубь и вниз. Напуганный преувеличенно
громкими отголосками эха, он превзошел себя самого в
бесшумности и осторожности. Он дрожал от страха, но на
физиономии у него были написаны решимость и суровость. Ведь он
был далеко не тот хоббит, который выбежал когда-то без носового
платка из Бэг-Энда. Он обходился без платка уже целую вечность.
Проверив, на месте ли кинжал, он затянул кушак и продолжал
путь.
"Вот оно, Бильбо Бэггинс, - сказал он себе. - Ты по
собственной воле увяз в этом деле с головой, вот теперь и
расплачивайся за свою глупость. Какой же я идиот! - твердил в
нем отнюдь не туковский голос. - На что мне сдались сокровища
дракона? Если бы я мог проснуться и очутиться не в этом
проклятом туннеле, а в своей прихожей! Да пускай бы сокровища
оставались здесь на века вечные!".
Поскольку это был не сон, то он и не проснулся, а
продолжал идти вперед да вперед. Наконец очертания двери
исчезли, Бильбо остался совсем один.Вскоре сделалось
жарковато."Может, жар идет из глубины? Я вижу впереди яркое
зарево", - подумал он. Так оно и было. Красный свет разгорался
все ярче, и в туннеле
становилось положительно жарко. Над Бильбо начали
проплывать клочья пара, окутывать его. Бильбо обливался потом,
ему слышался какой-то булькающий, пульсирующий шум, похожий на
клокотание большого котла, кипящего на огне, и одновременно на
мурлыканье гигантской кошки. Вскоре Бильбо безошибочно узнал
храп крупного зверя. Впереди, в красном зареве кто-то спал.
Бильбо на момент приостановился. Но только на момент - и сразу
двинулся дальше. Это был самый мужественный поступок в его
жизни. Бильбо одержал настоящую победу над самим собой перед
лицом неведомой опасности, подстерегающей его впереди. Итак,
после короткой остановки Бильбо двинулся дальше. Вообразите
себе теперь такую картину: Бильбо доходит до конца туннеля, до
отверстия приблизительно той же величины и формы, что наружная
дверь, заглядывает туда; перед ним открывается сокровищница
древних гномов - самая нижняя пещера у самого основания Горы.
Там темно, границ огромной пещеры не видно, можно лишь
догадываться о ее величине; вблизи же на каменном полу огненная
громада. И эта громада - Смог!
Исполинский золотисто-красный дракон лежал и крепко спал.
Из пасти и из ноздрей вырывался дребезжащий звук и струйки
дыма, но пламени он сейчас не извергал. Под его туловищем, под
всеми лапами и толстым свернутым хвостом, со всех сторон от
него, скрывая пол, высились груды драгоценностей: золото в
слитках, золотые изделия, самоцветы, драгоценные камни в
оправе, жемчуг и серебро, отливающее красным в этом багровом
свете.
Смог спал на боку, сложив крылья, подобно громадной
летучей мыши; хоббит видел снизу его длинный живот, в который
вдавились драгоценные камни и золото от долгого лежания на
богатом ложе. На ближайшей к нему стене смутно поблескивали
кольчуги, шлемы, топоры, мечи и копья, на полу рядами стояли
большие кувшины и сосуды, вмещавшие несметные богатства.
Сказать, что у Бильбо захватило дух, будет слишком слабо.
С тех пор как люди исказили язык эльфов, которому научились в
эпоху, когда мир был несказанно прекрасен, не найдется слов,
чтобы выразить все удивление и восхищение Бильбо. Он и раньше
слыхал рассказы и песни про сокровищницы драконов, но не мог
представить себе их великолепия, да и страсть гномов к золоту
была ему чужда. Но сейчас душа его прониклась восторгом; словно
околдованный, он застыл на месте, забыв про страшного стража.
Он глядел и глядел и не мог оторваться, потом, словно его
влекла какая-то сила, прокрался к куче сокровищ. Над его
головой спал дракон, страшный и грозный даже во сне. Бильбо
схватил большую чашу с двумя ручками, такую тяжелую, что еле
поднял ее, и со страхом бросил взгляд наверх. Смог шевельнул
крылом, расправил когти, храп зазвучал по-иному...
Бильбо ринулся к выходу. Но дракон пока не проснулся,
просто теперь ему снился другой сон. Маленький хоббит мчался по
длинному туннелю. Сердце его стучало, ноги тряслись, он сжимал
чашу и мысленно твердил: "Ай да я! Теперь они увидят! Так,
значит, я больше смахиваю на бакалейщика, чем на Взломщика?
Пусть-ка попробуют повторить это!".
Но никто и не думал этого повторять. Балин был счастлив
видеть хоббита живым, изумлен и ничуть не меньше восхищен. Он
взял Бильбо на руки и вынес наружу. Была ночь, облака застилали
звезды, Бильбо лежал с закрытыми глазами, переводил дух и
наслаждался свежим воздухом, не замечая, как взволнованные
гномы хвалят его, хлопают по спине и обещают услуги всех членов
своих семей из поколения в поколение.
Гномы все еще передавали из рук в руки чашу и с
воодушевлением обсуждали, как обретут в недалеком будущем все
свои сокровища. Вдруг внутри Горы послышался глухой раскат
грома, как будто
рокотал потухший вулкан, надумавший опять извергаться. Они
прикрыли дверь и эаложили щель камнем, чтобы дверь не
захлопнулась, но из глубины Горы доносился страшный грохот, рев
и топот, так что скала под ними сотрясалась.
Гномы сразу забыли свое самонадеянное бахвальство и
съежились от страха. Упускать из виду Смога было рано. Если
живешь бок о бок с драконом, изволь с ним считаться. Драконы не
умеют найти применение своему богатству, зато, как правило,
знают каждую вещь наперечет. Смог не был исключением из
правила. Беспокойный сон (в нем самым неприятным образом
фигурировал какой-то мелкорослый воин невиданной отваги,
обладатель страшного меча) сменился дремотой,потом дракон вдруг
пробудился. В пещере пахло чем-то незнакомым. Может быть, запах
принесло в ту дыру? Хоть и маленькая, она всегда слегка
тревожила Смога. Он уставился на нее с подозрением. Отчего он
не завалил ее давным-давно? В последнее время ему даже чудилось
доносившееся оттуда слабое постукивание. Он поднял голову и
втянул воздух. И тут заметил, что исчезла чаша.
Воры! Пожар! Убийство! Такого не случалось еще ни разу с
тех пор, как он поселился в Горе! Ярость его не поддается
описанию; такую ярость испытывают лишь купающиеся в роскоши
богачи, если у них внезапно пропадет вещь, которой они обладают
давно, но которая не понадобилась им ни разу в жизни. Смог
изрыгнул пламя, пещера наполнилась дымом, гора зашаталась. Он
попытался засунуть голову в дыру, потом заревел что было мочи
и, втянув шею, помчался вон из логова по просторным туннелям
горного дворца к Главным воротам. В голове у него сидела одна
мысль: обшарить всю гору, изловить вора, растерзать и
растоптать его! Смог вылетел из ворот, вода в реке зашипела, со
свистом поднялся пар; разбрызгивая огонь, Смог взмыл в воздух и
приземлился на вершине Горы, окруженный языками зеленого и
алого пламени. Гномы услыхали страшный шум его крыльев и
вжались в стену, надеясь спрятаться от драконьих глаз,
высматривающих врага.
Все они неминуемо погибли бы, если бы опять-таки не
Бильбо. - Скорей! - шепотом приказал он. - За дверь! В туннель!
Здесь оставаться нельзя!
Только они хотели нырнуть внутрь горы, как вдруг Бифур
закричал: - Мои братья! Бомбур и Бофур! Мы забыли про них, они
внизу в долине! - Они погибнут, и наши пони тоже, мы останемся
без припасов! - застонали остальные гномы. - Мы ничего не можем
поделать! - Вздор! - оборвал их Торин. К нему вернулось прежнее
достоинство. - Мы не можем их бросить! Внутрь войдут мистер
Бэггинс, Балин, а также Фили и Кили - все сразу дракону не
достанутся. Остальные... где веревки? Живей!
Вероятно, за все время похода в такую передрягу они еще не
попадали. Наверху по горным ущельям гулко гремел рев
взбешенного дракона. В любой момент он мог слететь вниз,
изрыгая пламя, или облететь Гору и застать их в тот момент,
когда они бешено тянули веревки на краю обрыва. Бофур успел
подняться, все было тихо. Потом показался Бомбур, он пыхтел и
отдувался, веревки скрипели, но вокруг было по-прежнему тихо.
Потом втащили инструменты и мешки с провизией... И тут
разразилась гроза! Послышался резкий свист крыльев. Верхушки
скал тронул красный отсвет. То был Смог.
Они едва успели нырнуть в туннель и втащить свои мешки,
как из-за Горы вывернулся дракон; крылья его издавали дикий
свист, подобный завыванию ветра, пламя лизало склон Горы.
Огненное дыхание спалило траву перед дверью, проникло в
приоткрытую дверь и обожгло гномов. Дрожащее пламя взметнулось
вверх, черные тени скал заплясали. Потом снова воцарилась
темнота. Внизу пони заржали от страха, разорвали веревки и в
панике ускакали. Дракон ринулся за ними вдогонку.
- Только мы их и видели! - проговорил Торин. - Если Смог
заметит кого, спасения нет. Тут нам суждено и остаться, разве
только у вас возникнет охота вернуться к реке по открытому
пространству на глазах у Смога. Такая перспектива никого не
прельстила. Они отползли подальше
от входа и лежали так, пока в приоткрытую дверь не
заглянул бледный рассвет. Они дрожали всем телом, хотя внутри
было тепло и душно. В течение ночи они несколько раз слышали то
нарастающий, то затихающий рев дракона, облетавшего Гору.
Увидев пони и следы лагеря, дракон, конечно, догадался,
что с реки и озера кто-то приходил, и теперь раз за разом
прочесывал склон Горы с той стороны, где стояли пони. Но
каменную дверь он не заметил, а укромная терраска не пропускала
в туннель палящее пламя. Тщетно дракон обыскивал гору, наконец
к рассвету злоба его остыла - и он отправился на свое золотое
ложе спать и набираться сил. Грабежа он не забыл и не простил
бы даже через тысячу лет, когда время обратило бы его самого в
обуглившийся камень, но он мог позволить себе ждать.
Неторопливо заполз он в свое логово и прикрыл глаза.
С наступлением утра страх у гномов немного рассеялся. Они
поняли, что подобного рода происшествия неизбежны, когда имеешь
дело с таким грозным и коварным хранителем сокровищ, и пока
рано отказываться от задуманного. Все равно им, как справедливо
сказал Торин, пока не уйти отсюда. Пони их пропали или были
съедены, требовалось выждать, пока Смог ослабит свою
бдительность, а они наберутся смелости двинуться в обратный
путь пешком. Хорошо еще, что они спасли часть продуктов и могли
протянуть некоторое время.
Они долго обсуждали, как быть, но не придумали никакого
способа избавиться от Смога. Бильбо так и подмывало упрекнуть
гномов за то, что с самого начала эта проблема была слабым
местом в их замыслах. Но тут, как свойственно попавшим в
безвыходное положение, гномы принялись брюзжать и укорять
хоббита за то, что поначалу им так понравилось - а именно, что
он унес чашу и слишком рано разозлил Смога.
- А что еще прикажете делать взломщику? - сердито
огрызнулся Бильбо. - Меня нанимали не драконов убивать - это
дело воинов, а красть сокровища. Я положил такое начало, какое
мог. А вы ожидали, что я приволоку на спине все богатство
Трора? Уж кому жаловаться, так это мне. Вам надо было захватить
с собой пятьсот взломщиков, а не одного. Дедушка ваш, конечно,
заслуживает всяческих похвал, но вы-то не подумали ознакомить
меня с размерами его богатства. Чтобы вынести все сокровища
наверх, мне понадобилась бы не одна сотня лет, и то если бы я
был в пятьдесят раз больше, а Смог - кроткий, как ягненок.
После этого гномы извинились перед Бильбо. - Что же вы
предлагаете, мистер Бэггинс? - учтиво осведомился Торин.
- Если вы спрашиваете про то, как вынести сокровища, то
пока не представляю. Несомненно, это зависит от того, насколько
удачный оборот примут наши дела и удастся ли избавиться от
Смога. Вообще-то избавляться от драконов - не моя
специальность, но я постараюсь сделать все от меня зависящее.
Лично я не надеюсь ни на что и хотел бы только добраться живым
до дома.
- Ну, до этого еще далеко. Что нам делать сегодня, сейчас?
- Хорошо, если хотите знать мое мнение, то мы должны сидеть,
где сидим. Днем мы, вероятно, сможем выходить на воздух. А
вскоре, возможно, рискнем послать кого-нибудь вниз к складу -
Пополнить наши запасы. Но помните: к ночи все должны
возвращаться в туннель. А теперь я предлагаю вам следующее. У
меня есть кольцо. Сегодня же днем, когда Смог, вернее всего,
заснет, я проберусь туда. Быть может, что-нибудь произойдет
новенькое. "У всякого дракона есть слабое место", - говаривал
мои отец, но думаю, что он основывался не на личном опыте.
Гномы, само собой разумеется, с энтузиазмом приняли его
предложение. Они уже очень уважали маленького Бильбо. К полудню
он был готов ко второй вылазке в логово дракона. Если бы он
знал побольше о драконах и их коварстве, то, может, и не был бы
так уверен в себе и не рассчитывал застать Смога спящим.
Снаружи сияло солнце, но в туннеле было темно, как ночью.
Полоска света из прикрытой двери вскоре пропала. Столь бесшумны
были шаги Бильбо, что беззвучнее мог быть лишь дымок на слабом
ветру. Он уже поздравлял себя, подходя к дальнему концу
туннеля. Оттуда еле виднелся свет.
"Старина Смог устал, спит, - подумал Бильбо. - Видеть он
меня не может, слышать тоже. Не унывай, Бильбо!" Он не знал или
же забыл об остром нюхе драконов. Кроме того, у них имеется
весьма неудобное свойство - спать с приоткрытыми глазами, если
что-то возбуждает их подозрение.
Бильбо заглянул в пещеру. Смог, казалось, крепко спал и
лежал, как мертвый, в темноте, потушив свое пламя, даже дымок
не вырывался из ноздрей. Бильбо только хотел спустить ногу на
пол, как вдруг из-под опущенного века драконова левого глаза
блеснул тоненький красноватый луч. Смог только притворялся, что
спит! Он наблюдал за входом! Бильбо отпрянул и еще раз
благословил судьбу за кольцо. И тут Смог заговорил:
- Ага, пожаловал вор! Я тебя чую, я слышу твое дыхание.
Милости прошу, бери еще, тут всего вдоволь, не стесняйся!
Однако Бильбо был не таким уж невеждой по части драконов. Если
Смог думал заманить его внутрь, то он просчитался.
- Спасибо, о Смог Ужасный! - ответил он. - Я пришел не за
подарками. Я просто хотел взглянуть, так ли ты огромен и
страшен, как рассказывают. Я не очень верил сказкам. - И как ты
меня находишь? - спросил дракон, невольно польщенный, хотя и не
поверил ни одному слову Бильбо. - Поистине песни и сказки
далеки от действительности, о Смог, Приносящий погибель, -
ответил Бильбо. - Для вора и лжеца ты очень воспитан, - заметил
дракон. - Ты, оказывается, знаешь мое имя, но мне твой запах
что-то незнаком. Кто ты такой и откуда? - Я из-под Холма; мой
путь лежал через горы, под горами и по воздуху. Я тот, кого
никто не видит. - Это-то я и сам вижу, - ответил Смог. - Но
вряд ли это твое настоящее имя. - я - Разгадывающий загадки и
Разрубающий паутину, я - Жалящая Муха. Меня избрали для
счастливого числа. - Прелестные прозвища! - фыркнул дракон. -
Но счастливое число не всегда выигрывает. - Я тот, кто живыми
хоронит друзей, топит их и достает живыми из воды. Я тот, кто
невредимым выходит из костра, из воды, из-под земли. - Что-то с
трудом верится, - усмехнулся дракон. - я - друг медведей и
гость орлов. Находящий кольца, Приносящий счастье, Ездок на
бочках, - продолжал Бильбо, очень довольный своими загадками. -
Это уже лучше! - одобрил Смог. - Но не очень-то увлекайся!
Придержи свое воображение.
Разговаривать с драконами нужно именно так, когда не
хочешь раскрыть свое настоящее имя (что весьма благоразумно) и
не хочешь разозлить их прямым отказом (что тоже весьма
благоразумно). Никакой дракон не устоит перед соблазном
поговорить загадками и потратить время на их разгадывание. Смог
не все понял (в отличие от вас, вам-то известны все приключения
Бильбо), но кое-что сообразил и, довольный, посмеялся в своей
гнусной душе.
"Так я и подозревал, - подумал он. - Ясно, люди с озера
задумали какую-то гадость. Презренные торговцы бочками, чтоб
мне быть ящерицей! Я не заглядывал туда целую вечность, но
теперь я ими займусь!" - Отлично, Ездок на бочках! - сказал он
вслух. - Может быть,
Бочкой звали твоего пони? Он действительно был довольно
жирный. Видно, ты не всю дорогу сюда проделал по воздуху и
пешком. Должен тебе доложить, прошлой ночью я съел шестерых
пони и скоро поймаю и съем остальных. В отплату за вкусный ужин
я дам тебе полезный совет: не водись с гномами, тебе же лучше
будет.
- С гномами? - переспросил Бильбо, притворяясь удивленным.
- Нечего притворяться! - обрезал его Смог. - Кто кто, а уж я
знаю запах и вкус гномов. Как будто я могу съесть пони из-под
гнома и не учуять запаха! Ты плохо кончишь, Вор на бочках, если
будешь знаться с гномами. Так им и передай от моего имени.
Он скрыл от Бильбо, что одного запаха - запаха хоббита -
он не разобрал, так как никогда с ним раньше не сталкивался, и
теперь был немало озадачен. - Ну что, хорошие денежки получил
вчера за мою чашу? -
продолжал дракон. - Ну, скажи честно? Как, ровно ничего?!
Очень на них похоже. Они, стало быть, прячутся за твоей спиной,
а ты за них отдувайся, тащи у меня все, что плохо лежит? И чего
ты из кожи лезешь? Тебе пообещали приличный куш? И не мечтай!
Радуйся, если ноги унесешь.
Бильбо стало очень и очень не по себе. Каждый раз, как луч
драконова глаза, шаривший по пещере, попадал на него, он трясся
от страха и его охватывало безотчетное желание выскочить на
середину пещеры, снять кольцо и во всем признаться Смогу.
Словом, драконовы чары начинали на него действовать. Собрав все
свое мужество, Бильбо ответил :
- Тебе известно не все, о Смог Могущественный, не только
золото привело нас сюда. - Ха-ха-ха! - расхохотался Смог. - Вот
и проговорился! Нас!
Скажи уж прямо "нас четырнадцать", мистер Счастливое
Число! Рад слышать, что у вас есть и другие дела в наших краях.
Тогда, может быть, у вас еще не все потеряно. А тебе не
приходило в голову, что украсть золото ты, может, и украл бы
понемножку, лет этак за сто или больше, но далеко ли унес бы
его? К чему оно на горе? Или в лесу? Силы небесные! Ты ни разу
не задумался, прибыльное ли это дело? Четырнадцатая часть -
столько тебе обещали? А как доставить ее? А стоимость
перевозки? А сколько уйдет на вооруженную охрану и налоги?
И Смог громко захохотал. Душа у него была злобная и
низкая; он знал, что его догадка недалека от истины. Но
предполагал, что все это затеи людей с озера и большая часть
добычи осядет в Озерном городе, который в дни его молодости
назывался Эсгарот. Трудно поверить, но бедный Бильбо
действительно был огорошен.
До сих пор все его помыслы и силы сосредоточивались на
том, как бы добраться до Горы и найти вход. Он ни разу не
задумался над тем, как вынести сокровища из Горы, а уж тем
более, как доставить в Бэг-Энд Под Холмом свою долю. Сейчас у
него возникло нехорошее подозрение: а что, если гномы знают об
этом важном моменте и втихомолку посмеиваются над Бильбо? Вот
какое действие оказывают на неопытных драконовы речи. Конечно,
Бильбо следовало бы остеречься, но уж очень деспотичной натурой
был Смог.
- Я тебе вот что скажу, - Бильбо сделал попытку не
поддаваться дракону и остаться верным своим друзьям, - мысль о
золоте пришла нам в голову не сразу. Мы прибыли сюда над горами
и под горами, по воде и по воздуху для МЕСТИ. Ведь не можешь же
ты не сознавать, о Смог безмерно богатый, что твое богатство
создало тебе много врагов?
Тут Смог опять расхохотался, но как!.. От этого
сокрушительного хохота Бильбо бросило на землю, а далеко
наверху гномы прижались друг к другу, решив, что хоббиту пришел
безвременный и ужасный конец. - Месть! - фыркнул Смог, и глаза
его загорелись ярким огнем,
озарившим пещеру от пола до потолка, словно молния. -
Месть! Король Под Горой давно умер, а куда подевались его
родственнички? Что-то я не вижу, чтобы они рвались в бой, чтобы
свести со мной счеты. Властелин Дейла Гирион умер, его народ я
пожрал, как волк овец, а где сыновья его сыновей? Они и близко
не смеют подойти. Я убиваю, когда захочу, никто не дерзает
сопротивляться. Всех воинов прошлого я уничтожил, а нынче такие
не рождаются. Тогда я еще был молод и слаб, теперь я стар и
могуч, могуч! - злорадно торжествовал дракон. - Моя броня
вдесятеро крепче щитов, мои зубы - мечи, когти - копья, удар
хвоста подобен удару молнии, крылья несут с быстротой урагана,
мое дыхание - смерть!
- Я слыхал, - пискнул перепуганный Бильбо, - что драконы
мягче снизу, а именно в области... в области груди. Но у особы,
столь основательно защищенной, все, конечно, продумано. - Твои
сведения устарели, Вор во тьме, - отрезал Смог. - Сверху и
снизу я покрыт броней из железных чешуй и твердых драгоценных
камней. Никакой клинок не пронзит меня. - Я мог бы сам об этом
догадаться, - ответил Бильбо. - Поистине не найдется равного
Смогу Непроницаемому. Кто еще обладает столь великолепным
жилетом из бриллиантов ? !
- Да, такой жилет в самом деле большая редкость, -
подтвердил Смог, как это ни глупо, весьма довольный. Откуда ему
было знать, что хоббит уже в прошлый раз успел заметить его
редкостный наряд и теперь мечтал рассмотреть его поближе, имея
на то свои причины.
Дракон перекатился на спину. - Смотри! - приказал он. -
Что скажешь? - Потрясающе! Восхитительно! Безупречно!
Ослепительно! - восклицал Бильбо, думая про себя в то же время:
"Старый болван! Да у тебя слева на груди дырка, голое тело
торчит, как улитка из раковины!"
Высмотрев, что хотел, мистер Бэггинс решил поскорее
убраться подобру-поздорову. - Ну, не буду дольше задерживать
Ваше Великолепие, - сказал он, - и лишать вас столь
необходимого отдыха. Пони не так-то легко ловятся. И взломщики
тоже, - съязвил он напоследок, стремглав удирая по туннелю.
Он напрасно не удержался от насмешки: как ни быстро бежал
хоббит, дракон успел просунуть в отверстие свою ужасную морду и
пустить ему вдогонку огненную струю. К счастью, вся голова
целиком не пролезла, но пламя и пар из ноздрей обожгли Бильбо,
так что он мчался, спотыкаясь, точно слепой, от страха и боли.
Он так был доволен собой, доволен тем, как умно вел беседу со
Смогом, что увлекся и допустил в конце ошибку. Этот случай
отрезвил его. "Неразумно смеяться над живым драконом!" - сказал
он себе, и впоследствии фраза стала его любимой поговоркой, а
потом и известной пословицей. "Приключение еще далеко не
кончено", - добавил он. И это тоже была чистая правда.
День уже склонялся к вечеру, когда наконец хоббит выбрался
из туннеля и свалился на "пороге" в обмороке. Гномы привели его
в чувство и смазали ожоги особой мазью, хранившейся у Торина.
Но долго еще у него на затылке и на пятках не росла шерсть.
Пока Бильбо приходил в себя, друзья всячески старались его
ободрить. Они жаждали услышать рассказ о Смоге, особенно о том,
почему тот устроил такой страшный шум и каким образом уцелел
Бильбо.
Но хоббит впал в состояние нервное и озабоченное, и мало
что удалось из него вытянуть. Пока они разговаривали, рядом на
скале все время сидел старый дрозд и, склонив голову набок,
прислушивался. Можете себе представить, в каком дурном
настроении был Бильбо, если он схватил камень и запустил в
дрозда. Тот отлетел, но сразу же вернулся обратно.
- Противная птица! - в сердцах вскричал Бильбо. - Не
нравится она мне, по-моему, она нас подслушивает. - Оставьте
его в покое, - остановил его Торин. - Дрозды -
птицы порядочные и дружелюбные; этот дрозд очень стар,
быть может, он - последний из старинной породы дроздов, которые
жили в этих местах и ели из рук моего отца и деда. Порода их
была долговечной и волшебной. А вдруг он тоже из тех, что жили
тогда, лет двести тому назад? Жители Дейла научились понимать
их язык и посылать как гонцов в Озерный город и в другие места.
- Ну, так у меня найдутся кое-какие новости для Озерного
города, - мрачно заметил Бильбо. - Только вряд ли там будет
кому понимать язык дроздов. - Как? Что случилось? - закричали
наперебой гномы. - Рассказывай же!
И Бильбо пересказал разговор с драконом и признался, что
его мучает ужасная мысль - что дракон сделал свои выводы из его
загадок. - По-моему, он догадался, что мы попали сюда через
Озерный город и пользовались помощью его жителей. У меня есть
предчувствие, что следующую атаку он предпримет в том
направлении. И дернуло меня сболтнуть про езду на бочках!
- Ничего, ничего! Что сделано, того не воротишь. Да и
потом, я слыхал, что в разговорах с драконом трудно не
допустить ошибки, - ободряюще сказал Балин, которому очень
хотелось утешить хоббита. - Если хочешь знать, то, на мой
взгляд, ты очень неплохо вышел из положения - выяснил кое-что
очень полезное и остался жив, а этим мало кто может
похвастаться, кому довелось перемолвиться с драконом. Нам,
возможно, еще очень пригодится прореха на бриллиантовом жилете
старого ящера.
Его слова сообщили разговору новое направление, и все
принялись обсуждать, как убивали драконов в жизни и в сказках,
разного рода колющие и режущие удары, удары снизу, сбоку и
сверху, всякие приемы, уловки и военные хитрости. В продолжение
разговоров Бильбо глядел на удлиняющиеся тени, и его тоска и
дурные предчувствия все усиливались. Наконец он прервал гномов:
- Я убежден, что оставаться здесь весьма небезопасно, да и
какой смысл сидеть тут? Свежую траву дракон сжег, уже
ночь, холодно. Я могу поклясться, что дракон налетит на наше
укрытие еще раз. Смог знает теперь, как я проник в его логово,
и, уж будьте уверены, догадается, куда ведет туннель. Он
разнесет вдребезги наш склон, чтобы отрезать нам доступ внутрь.
А если при этом раздавит нас, что ж, тем больше порадуется.
- Какие мрачные мысли, мистер Бэггинс! - сказал Торин. -
Почему же Смог не заделал ближний к себе конец туннеля, если не
хочет нас допускать? Мы бы услышали, если бы он его закрыл. -
Не знаю, не знаю. Наверное, сперва хотел меня заманить туда
во второй раз, а теперь отложил на после ночной охоты или
не хочет портить свою спальню. Не спорьте, прошу вас. Смог
может вылететь в любую минуту. Единственное наше спасение -
забраться поглубже в туннель и закрыть дверь.
Он говорил так горячо, что гномы послушались его, зашли
внутрь, но медлили захлопнуть дверь. Им это казалось
безрассудным: кто знает, удастся ли открыть ее снова изнутри, а
оказаться запертыми в помещении, откуда один выход - через
логово дракона, им очень не хотелось. Тем более что и снаружи,
и внутри все было тихо. Они долго сидели недалеко от
полуоткрытой двери и продолжали беседовать. Разговор зашел о
гадких намеках дракона относительно гномов. Лучше бы Бильбо
никогда их не слышал! Как хотелось ему верить сейчас гномам,
которые клялись, будто действительно не задумывались о том
времени,когда отнимут у дракона сокровища.
- Мы знали раньше, что попытка наша будет рискованной, -
объяснил Торин, - знаем и теперь. Но я уверен, что у нас будет
достаточно времени обдумать, как поступить дальше, после того
как мы завладеем богатствами. Что касается вашей доли, мистер
Бэггинс, то, уверяю вас, мы бесконечно вам благодарны, и вы
сами отберете для себя, что захотите, как только будет что
делить. Я понимаю ваше беспокойство по поводу доставки,
допускаю, что проблема сложна, ибо с течением времени здешние
края не стали безопаснее, скорее наоборот, но мы вам непременно
поможем и возьмем на себя часть расходов по перевозке золота.
Хотите верьте, хотите нет!
Здесь разговор обратился на сами сокровища и на отдельные
вещи, которые запомнили Торин и Балин. Сохранились ли в целости
копья, изготовленные для армий великого короля Бледор тина,
давно уже умершего? Копья с трижды закаленными наконечниками и
древками, искусно украшенными золотом, - их так и не успели
передать королю и получить за них плату. Щиты, выкованные для
давно погибших воинов. Большой золотой кубок Трора, с двумя
ручками, чеканкой и резьбой, изображавшими птиц и цветы; глаза
у птиц и лепестки у цветов были из драгоценных камней.
Кольчуги, позолоченные и посеребренные и непробиваемые.
Ожерелье властелина Дейла, Гириона, из пятисот ярко-зеленых
изумрудов, которое он отдал гномам в уплату за сработанную ими
кольчугу для старшего сына, - никогда никто не носил подобной
кольчуги из мелких колец чистого серебра, крепостью втрое
превышающей стальную. Но прекраснее всего был громадный алмаз,
который гномы когда-то нашли под Горой, в самой глубине, и
назвали Сердце Горы, Аркенстон Трейна.
- Аркенстон, Аркенстон! - повторял Торин, задумчиво
опершись подбородком о колени. - Словно шар с тысячью граней.
При свете очага он сверкал, как вода на солнце, как снег в
сиянии звезд, как роса в лунную ночь. Бильбо слушал все эти
разговоры вполуха. Колдовская притягательная сила сокровищ уже
не действовала на него. Он сидел ближе всех к двери и ловил
малейшие звуки снаружи и из глубины туннеля.
По мере того как тьма сгущалась, Бильбо нервничал все
больше. - Закройте дверь! - умолял он. - Мне все время чудится
дракон, мне страшно. Тишина пугает меня больше, чем вчерашний
грохот. Закройте дверь, пока не поздно!
Что-то в его голосе заставило гномов внять его просьбе.
Торин, очнувшись от грез, встал и откинул ногой камень, не
дававший двери закрыться. Что-то щелкнуло. Скважина на двери
исчезла. Они были заперты в Горе навсегда ! И как нельзя более
вовремя! Едва успели они отойти чуть
подальше от входа, как страшный удар обрушился на склон
Горы, точно в нее ударили стенобитные орудия из цельного дуба,
раскачиваемые руками великанов. Скала загудела, стены в туннеле
затрещали, камни посыпались им на головы. Что произошло бы,
если бы дверь не закрыли, боюсь и вообразить. Они бросились в
глубь туннеля,радуясь, что пока живы, слыша позади себя рев и
громыханье. В ярости Смог разносил скалы, дробил камни бешеными
ударами своего огромного хвоста; терраска, опаленная трава,
камень, где сидел дрозд, стены, покрытые улитками, узкий выступ
превратились в кашу, на долину обрушилась лавина обломков.
Смог, оказывается, украдкой выбрался из логова, тихо
поднялся в воздух и затем медленно и тяжело, как чудовищная
ворона, полетел вокруг Горы, думая поймать врасплох кого-то или
что-то на западной стороне и найти дыру, через которую пролез
вор. Когда он никого не нашел и не увидел дыры там, где
рассчитывал, то впал в дикую ярость и начал крушить ненавистный
склон.
Разрядив таким образом свою злобу, Смог немного
утихомирился и решил, что с этой стороны беспокоить его больше
не станут.Теперь оставалось осуществить еще одну месть. - Ездок
на бочках! - фыркнул он. - Прибыл по воде - значит, приплыл по
реке. Запах его мне незнаком, но если он и не с озера, то все
равно не обошелся без их помощи. Они еще меня увидят и
запомнят, кто настоящий король Под Горой!
Дракон взмыл в пламени и дыму в небо и устремился на юг, к
реке Быстротечной.
