Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было буквально ни
души. Он лежал на плоских камнях Вороньей Высоты. Стоял
безоблачный холодный день. Бильбо окоченел, весь дрожал, но
голова у него горела.
- Что произошло? - спросил он себя. К числу павших героев меня
как будто пока не отнесешь. Хотя еще не все потеряно. С трудом,
превозмогая боль, он приподнялся и сел. Поглядев вниз, он не
увидел в долине живых гоблинов. Голова его начала понемножку
проясняться, ему показалось, что там ходят эльфы. Он протер
глаза. Лагерь людей и эльфов стоял на прежнем месте. Около
Главных ворот было заметно какое-то шевеление - кажется, гномы
разбирали стену. Но тишина стояла мертвая ни песен, ни весело
перекликающихся голосов. В воздухе нависла скорбь.
- Все-таки, пожалуй, это победа! - сказал Бильбо, ощупывая
ноющую голову. - И унылая, однако, это вещь. Вдруг из-за края
обрыва показалась голова карабкающегося вверх человека; тот
направлялся в сторону Бильбо.
- Эй! - закричал Бильбо слабым голосом. - Эй, что нового?
- Что за голос раздается среди камней? - Человек остановился,
озираясь вокруг.
И тут Бильбо вспомнил про кольцо! "Тьфу ты, - подумал он.
- Быть невидимкой, оказывается, тоже не всегда выгодно. Если бы
не кольцо, я, наверное, провел бы ночь в тепле и уюте". - Это
я, Бильбо Бэггинс, спутник Торина! - закричал он, срывая
кольцо. - Удачно, что я тебя нашел! - сказал человек, шагнув к
нему. - Я уже давно тебя ищу. Тебя причислили бы к убитым, если
бы не волшебник: он уверял, будто в последний раз слышал твой
голос именно тут. Ты сильно ранен? - Кажется, только садануло
по голове, - ответил Бильбо. - Хорошо, на мне шлем и череп у
меня крепкий.Но все равно я чувствую слабость, и ноги как
соломенные. - Я отнесу тебя в лагерь, - сказал человек и с
легкостью поднял его на руки. Человек шел уверенно и быстро.
Спустя короткое время он уже поставил Бильбо на землю перед
палаткой. В дверях стоял Гэндальф с рукой на перевязи! Даже
волшебник и тот был ранен, а что говорить о других - в войске
почти не осталось не пострадавших.
Увидев Бильбо, старик очень обрадовался. - Бэггинс! -
воскликнул он. - Вот так сюрприз! Все-таки жив!
Ну и рад же я! Я уж боялся, что даже тебе изменило
счастье. Страшная вышла история, чуть все не кончилось крахом.
Но о конце я тебе потом расскажу. Сейчас идем! - Тон его вдруг
сделался серьезным. - Тебя ждут, - добавил он и ввел хоббита в
палатку.
- Торин! - сказал он, входя. - Я привел его. Да, там лежал
Торин Оукеншильд, весь израненный; пробитая кольчуга и
зазубренный топор валялись рядом на полу. Торин поднял голову.
- Прощай, добрый вор, - сказал он. - Я ухожу в чертоги
ожидания к моим праотцам до той поры, когда мир изменится
к лучшему. Я оставляю все золото и серебро, так как там, куда я
ухожу, оно мало ценится. Я хочу проститься с тобой по-хорошему
и взять обратно свои слова, произнесенные тогда у ворот, и
загладить свои поступки.
Бильбо, опечаленный, преклонил колено. - Прощай, король
Под Горой! - сказал он. - Никакие горы золота не заменят нам
тебя и не возместят этой утраты. Но я все-таки рад, что
разделял с тобой опасности, - не всякому Бэггинсу доставалась
честь участвовать в таком приключении.
- Это не так! - возразил Торин. - В тебе хорошего больше,
чем ты думаешь, недаром ты родился в доброжелательном краю.
Доля отваги, доля мудрости, сочетающихся в меру. Если бы наш
брат побольше ценил вкусную пищу, застолье и песни и поменьше
золото, то в мире было бы куда веселее. Но какой этот мир ни
есть - печальный или веселый - а я его покидаю. Прощай!
И Бильбо пошел прочь, сел один в уголке, завернулся в
одеяло и, верите или нет, заплакал. Он плакал так, что глаза
покраснели и голос охрип. У него была добрая душа, у Бильбо
Бэггинса. Прошло немало времени, пока он решился отпустить
самую пустячную шутку. "Какая удача, сказал он себе, - что я
очнулся тогда, когда очнулся. Лучше бы, конечно, Торин остался
жить, но я рад, что мы расстались добрыми друзьями. Ты олух,
Бильбо Бэггинс, такую ты заварил кашу с этим камнем - и все
зря: тебе так и не удалось купить мир и спокойствие, все равно
битва состоялась. Но уж в этом ты не виноват".
Обо всем, что происходило после того, как его оглушили, он
узнал позднее от волшебника. Услыхав рассказ Гэндальфа, он
огорчился больше, чем порадовался. Он устал, ему отчаянно
хотелось домой. Но с этим приходилось подождать, поэтому пока
что я расскажу о свершившихся событиях.
Орлы давно заподозрили, что гоблины сколачивают войско.
Передвижение гоблинов в горах не ускользнуло от их зорких глаз.
Тогда и они тоже собрались во главе с предводителем орлов в
Туманных горах. Наконец, почуяв, что идет битва, они в
мгновение ока перенеслись вместе с ураганом в долину. Именно
они прогнали гоблинов со склонов горы вниз прямо в гущу их
врагов или посбрасывали в пропасть. Орлы быстро очистили
Одинокую Гору, и тогда эльфы и люди спустились с отрогов в
долину и вступили в бой.
Но даже и вместе с орлами их все равно было меньше, чем
гоблинов. И тут, когда уже отчаяние овладело защитниками Горы,
появился сам Беорн - никто не знал, откуда он взялся. Он пришел
один, в обличье медведя, такой свирепый, что казался громаднее
обычного. Рев его был громче грохота барабанов и пушек, он
расшвырял волков и гоблинов направо и налево, точно перышки. Он
напал на них с тыла и прорвался сквозь их заслон. Гномы все еще
бились на круглом невысоком холме. Там Беорн
остановился,подобрал Торина, пронзенного вражескими копьями, и
вынес его из боя.
Потом быстро вернулся и с удвоенной яростью напал на
врагов; никто не мог ему сопротивляться, никакое оружие его не
брало. Он разметал гвардию Больга, повалил его самого и
растоптал. Ужас охватил гоблинов, и они бросились врассыпную.
Люди, эльфы и гномы, воодушевленные поддержкой Беорна,
воспрянули духом и погнались за гоблинами. Не давая им
скрыться, они одних загнали в реку Быстротечную, других - в
болота у реки Лесной. В болотах и погибла большая часть
гоблинского войска, а те, кто успел добраться до царства лесных
эльфов, были убиты там же или затащены в Черный Лес, где и
затерялись в дебрях. В песнях потом пелось, что в тот день
погибло три четверти всех гоблинов Севера и что горы много лет
подряд наслаждались покоем.
Победа была закреплена еще до наступления ночи, но, когда
Бильбо вернулся в лагерь, погоня продолжалась, и в долине
оставались главным образом тяжелораненые. - А где орлы? -
спросил Бильбо у Гэндальфа вечером, лежа под несколькими
одеялами. - Одни участвуют в погоне, большинство вернулись в
свои гнезда. Они не захотели оставаться здесь и улетели с
рассветом. Дейн одарил их предводителя золотом и поклялся им в
вечной дружбе. - Жалко. То есть жалко, что они улетели, я бы их
с удовольствием повидал, - сонным голосом произнес Бильбо. -
Может, я увижу их на обратном пути? Скоро мне можно будет
отправиться домой? - Когда пожелаешь, - ответил Гэндальф.
Но в действительности прошло еще несколько дней, прежде
чем Бильбо пустился в обратный путь. Сперва они похоронили
Торина. Его закопали глубоко под Горой, и Бэрд положил ему на
грудь Аркенстон. - Пусть камень хранится здесь, пока стоит
Гора! - произнес он. - Да принесет он счастье его народу,
который будет жить здесь отныне!
На могиле король эльфов оставил Оркрист, меч эльфов,
отобранный у Торина в плену. В песнях говорится, будто меч
светился в темноте, если приближались враги, поэтому на
крепость гномов никто не мог напасть врасплох. Теперь здесь
поселился Дейн, сын Нейна, и теперь он стал королем Под Горой,
и со временем еще много гномов собралось у его трона. Из
двенадцати спутников Торина осталось десять: храбрые и верные
Фили и Кили погибли, прикрывая своими щитами и телами Торина,
ибо он приходился им родным дядей. Десятеро остались с Дейном,
и Дейн распорядился богатством по совести.
Само собой разумеется, уже речи не было о том, чтобы
разделить сокровища, как было задумано, поровну между Балином,
Двалином, Дори, Нори и Ори, Ойном и Глойном, Бифуром, Бофуром и
Бомбуром и Бильбо. Но Бэрд получил четырнадцатую часть всего
серебра и золота в слитках и в изделиях. Дейн сказал при этом:
- Мы сдержим обещание, данное покойным, ведь и он теперь
владеет своим Аркенстоном. Даже и четырнадцатая часть оказалась
баснословным богатством, больше богатств любого из смертных
королей. Из этой части Бэрд послал много золота бургомистру
Озерного города и щедро одарил своих друзей и сподвижников.
Королю эльфов он подарил изумруды Гириона, самую любимую свою
драгоценность, которая только что вернулась к нему.
А Бильбо он сказал: - Золото и серебро столько же твое,
сколько мое, хотя старый
договор и утратил силу, - столь многие принимали участие в
завоевании и спасении сокровищ. Ты отказался от права на свою
долю, однако я бы не хотел, чтобы сбылись прежние слова Торина,
в которых он потом раскаялся. Если помнишь, он сказал, будто бы
мы поскупимся. Тебя я бы как раз вознаградил щедрее, чем
других.
- Ты очень добр, - ответил Вильбо, - но, честное слово,
мне так легче. Ведь если бы я повез домой кучу золота, дорогой
не обойтись бы без войн и смертоубийств. А что бы я стал делать
с золотом дома? Нет, пусть уж лучше остается в твоих руках. В
конце концов Бильбо согласился взять две небольшие шкатулки,
одну с серебром, другую с золотом - сколько мог увезти пони.
- Может, с этим я кое-как и управлюсь, - добавил Бильбо.
Настало наконец время проститься с друзьями. - Прощай, Балин! -
сказал он. - Прощай, Двалин, прощайте,
Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть
никогда не поредеют ваши бороды! - И, обернувшись к Горе,
добавил: - Прощай, Торин Оукеншильд! Прощайте, Фили и Кили!
Пусть никогда не изгладится память о вас!
Гномы, провожавшие его за ворота, низко поклонились, но не
могли вымолвить ни слова от волнения. - До свидания, счастливый
путь, куда бы он ни лежал, - выговорил наконец Балин. - Если
вздумаешь навестить нас, когда дворец наш снова станет
прекрасным, то какой мы грандиозный пир устроим! - Если вы
когда-нибудь будете проходить -мимо моего дома, - сказал
Бильбо, - входите не стучась. Чай подается в четыре, но милости
прошу во всякое время.
И он отвернулся.
Войско эльфов пустилось в обратный путь. Оно, как ни
грустно, сильно уменьшилось, но оставшиеся все равно
радовались: дракон был мертв, гоблины разбиты; эльфы мечтали о
весне, которая шла на смену зиме. Гэндальф и Бильбо ехали
позади короля эльфов, а рядом с ними
шагал Беорн в облике человека, всю дорогу смеялся и громко
пел. Так они ехали, пока не доехали до границ Черного Леса. Тут
пришлось сделать привал, так как волшебник и Бильбо не захотели
входить в лес, как ни уговаривал их король погостить у него во
дворце. Гэндальф и Бильбо решили обогнуть лес с севера, пройдя
по пустынной местности, лежавшей между лесом и Серыми горами.
Дорога была, конечно, длинной и скучной, но теперь, без
гоблинов, здесь казалось безопасней, чем на темных тропах в
гуще Черного Леса. К тому же с ними шел Беорн.
- Прощай, король эльфов! - сказал Гэндальф. Да будет весел
ваш зеленый лес, мир еще достаточно молод! Желаю веселья всему
вашему народу! - Прощай, Гэндальф! ответил король. - Желаю тебе
и впредь сваливаться как снег на голову, когда ты нужнее всего.
Чем чаще ты будешь гостем в моем дворце, тем мне приятнее! -
Прошу вас, - проговорил Бильбо, запинаясь и переминаясь с ноги
на ногу, примите от меня подарок! - И он протянул королю
серебряное с жемчугом ожерелье, которое поднес ему на прощанье
Дейн. - Чем же я заслужил такой дар, о хоббит? - спросил
король. - Э-э-э, я думаю... мне кажется... - промямлил в
смущении Бильбо, - я... э-э-э... обязан вам за ваше... м-м-м...
гостеприимство. И Взломщикам свойственно чувство благодарности.
Я выпил много вашего вина и съел много вашего хлеба. - Я
принимаю твой дар, о Бильбо Щедрый! торжественно произнес
король. - Причисляю тебя к друзьям эльфов и благословляю. Да не
укоротится твоя тень, иначе воровство станет слишком легким
делом. Прощай!
Эльфы повернули к лесу, а Бильбо тронулся в долгий
обратный путь. В пути им встретилось немало трудностей и разных
приключений. Все-таки дикая местность осталась дикой. В те дни
кроме гоблинов там водилось много всякой нечисти. Но на этот
раз Бильбо хорошо охраняли и вели правильной дорогой; с ним шли
волшебник и Беорн, и Бильбо ни разу не подвергался настоящей
опасности. Понемножку, в середине зимы, они добрались до дома
Беорна и остались погостить. Святки прошли весело, отовсюду по
приглашению Беорна сошлось множество гостей. Гоблины Туманных
Гор больше их не беспокоили : после поражения они притихли и
попрятались в глубочайшие норы. Варги покинули леса, и люди
теперь путешествовали без опаски. Беорн стал предводителем в
тех местах и управлял Диким Краем. Говорят, что его потомки в
течение многих поколений владели умением превращаться в
медведей. Попадались среди них и нехорошие, злые люди, но
большинство душой походили на Беорна, хотя были меньше ростом и
не такие сильные. При них последних гоблинов выгнали из
Туманных Гор, и по соседству с Диким Краем воцарились мир и
покой.
Уже настала прекрасная и теплая весна, светило яркое
солнце, когда Бильбо и Гэндальф простились с Беорном. Как ни
скучал Бильбо по родному дому, но дом Беорна покидал с
сожалением, ибо цветы в саду Беорна весной не уступали чудесным
цветам в разгар лета.
Они вышли на дорогу и скоро достигли того перевала, где
когда-то попали в лапы гоблинов. На сей раз на перевал они
взошли утром и, оглянувшись, увидели землю, освещенную неярким
утренним солнцем. Там, далеко на горизонте, еле виднелась
Одинокая Гора. На ее главной вершине поблескивал нерастаявший
снег.
- Вот и снег после огня, - проговорил Бильбо, - и даже
драконам приходит конец. - И он повернулся спиной к Горе, как
бы ставя точку в конце своего путешествия. Туковское в нем
выдыхалось с каждым днем, а бэггинсовское брало верх. - Сейчас
я хочу одного : как можно скорее очутиться в собственном
кресле!
Последняя глава
Было первое мая, когда наши путешественники
добрались до края долины Ривенделл, где стоял Последний (а с
этой стороны - первый) Домашний Приют. Опять был вечер, пони
устали, особенно тот, что вез поклажу. Оба всадника нуждались в
отдыхе. Спускаясь по крутой тропинке, Бильбо услыхал пение
эльфов среди деревьев, как будто они так и не переставали петь
с их отъезда. Едва всадники очутились на нижней прогалине,
эльфы запели песню, очень похожую на прежнюю:
Нет больше дракона,
Нет огненной пасти,
Низвергнут он с трона,
Конец его власти.
Оружье ржавеет,
И рушатся троны,
Богатство скудеет,
Тускнеют короны -
А листья порхают,
Укрытые тенью,
А воды сверкают,
И слышится пенье:
Тра-та, тра-та-та-та,
В долину, ребя-та!
Алмазов светлее
Горят в небе звезды,
На лунной аллее
Серебряный воздух.
Огонь пышет, братцы,
Как золота слитки!
Зачем же скитаться?
От странствий - убытки.
Тра-та, тра-та-та-та!
Останьтесь, ребята!
В какие вы дали
Спешите так поздно?
Брести вы устали,
Мигают вам звезды,
Уймитесь отныне,
Кончайте скитаться!
Ведь зльфы в долине
Вас просят остаться.
Тра-та, тра-та-та-та,
Останьтесь, ребя-та,
Тра-та! Тра-та-та-та !
Ха-ха!
Потом эльфы выступили из-за деревьев, поздоровались и
провели Бильбо с волшебником через мост к дому Элронда. Там
путников приняли радушно и попросили рассказать об их
приключениях. Рассказывал Гэндальф, так как сонный Бильбо
помалкивал. В большинстве приключений он участвовал сам, и
он-то и сообщил волшебнику многое, пока они ехали. Но время от
времени, услыхав что-нибудь новое, Бильбо открывал глаза и
прислушивался.
Так он узнал, почему Гэндальф отсутствовал: он принимал
участие в большом совете добрых волшебников, занимающихся белой
магией и в этой области весьма сведущих. Им наконец удалось
выгнать Некроманта из его мрачного пристанища на южной окраине
Черного Леса.
- Отныне - добавил Гэндальф, - лес сделается менее
опасным, а Север надолго освободится от его злой власти. Но
было бы спокойнее, если бы его совсем изгнали из мира, в
котором мы живем. - Лучшего и желать нельзя, - подтвердил
Элронд, - но боюсь, что произойдет это еще не в наше время, да
и вообще не скоро.
За рассказом о путешествии последовали другие рассказы,
потом еще и еще - о былом и о новых событиях, и о том, чего
вовсе не бывало, и наконец голова Бильбо свесилась на грудь, и
он сладко уснул. Проснулся он в белоснежной постели, луна
глядела прямо в открытое окно. Снизу, от ручья доносились
звонкие голоса эльфов:
Эй, песенку эту затянем мы хором,
Пусть ветер порхает по травам дозором,
Пускай в лунном свете все тени короче,
Пусть звезды сверкают на куполе ночи.
Пляшите, пляшите, гоните тревоги,
В траве шелестите, крылатые ноги.
Пусть воды речные звеня протекают,
Мы праздник веселый отпразднуем в мае.
Одарим усталого путника снами,
Пускай себе дремлет в лесу рядом с нами,
Под голову - травы, пусть спит он, счастливый,
Баюкай его, серебристая Ива.
Умолкни, Сосна, не буди его, Ясень,
Пусть сон его будет спокоен и ясен,
Пусть в светлые сны не врываются звуки,
Дубы, не скрипите, умолкните, Буки!
- Одно слово - Веселый Народ! - сказал Бильбо, высовывая
голову в окно. - Какой же час ночи? Право, ваша колыбельная и
пьяного гоблина разбудит! Впрочем, благодарю вас за нее. - А
твой храп разбудит и дракона за тридевять земель! - возразили
ему со смехом. - Но мы тоже тебя благодарим. Приближается
рассвет, а спишь ты с вечера. - Поспать в доме Элронда -
великое дело, - отозвался Бильбо, но я бы хотел еще и выспаться
в нем. Доброй ночи еще раз, мои прекрасные друзья! - И Бильбо
опять бросился на постель и проснулся лишь поздним утром.
Усталость его скоро прошла, и он не раз плясал и
перекидывался шутками с эльфами рано утром и поздно ночью. Но
даже жизнь в долине эльфов не могла его удержать, его все время
тянуло домой. Поэтому через неделю он простился с Элрондом, с
великим трудом уговорил его принять подарки и поехал с
Гэндальфом дальше. Как только они выехали из долины, небо
потемнело, поднялся ветер и полил дождь.
- В мае не соскучишься! - сказал Бильбо, пряча лицо от
хлеставшего дождя. - Что же, легенды остались позади, мы
возвращаемся домой. Наверное, это первая весточка о доме. -
Дорога впереди еще длинная, - заметил Гэндальф. - Но зато она
ведет только к дому и никуда больше, - ответил Бильбо.
Они доехали до реки, отмечавшей границу Дикого Края, и
спустились с крутого берега к знакомому броду. Вода в реке
поднялась, так как снега таяли и дождь лил день-деньской. Они
кое-как переправились на другую сторону и поспешили вперед, ибо
уже вечерело. Путешествие повторялось в обратном порядке за тем
исключением, что компания была меньше, настроение грустнее и не
было троллей.
По дороге Бильбо то и дело узнавал места и вспоминал, что
тут или там произошло год назад и что при этом говорилось (ему
казалось, что прошло десять лет). Конечно же, он сразу заметил
место, где пони убежал в реку, а они свернули с дороги и
пережили пренеприятные приключения с Томом, Бертом и Биллом.
Невдалеке от дороги Гэндальф и Бильбо откопали спрятанное
ими год назад золото троллей. - Мне и так до конца жизни
хватит, - сказал Бильбо. - Лучше ты возьми его, Гэндальф. Уж
кто-кто, а ты найдешь ему применение. - Найти-то найду! -
ответил Гэндальф. Но я за справедливый дележ. Кто знает, может
быть, тебе понадобится золота гораздо больше, чем ты думаешь.
Они положили золото в мешки и взвалили на пони, чем те
остались очень недовольны. После этого продвижение их сильно
замедлилось, так как большую часть пути пришлось брести пешком.
Но зато как приятно было ступать по мягкой зеленой траве!
Хоббит шел и наслаждался и утирал пот красным шелковым платком.
Но не своим - из его запаса ни один не уцелел, и этот платок
дал ему взаймы Элронд, ибо с июнем пришло лето, а с ним - зной.
Поскольку все на свете имеет конец, и наша повесть тоже,
то настал день, когда они завидели местность, где Бильбо
родился и вырос, где каждый холмик и каждое дерево были знакомы
ему как свои пять пальцев. С бугра он увидел вдалеке родной
Холм и вдруг остановился и произнес.
Дорога вдаль и вдаль ведет,
Через вершины серых скал -
К норе, где солнце не сверкнет,
К ручью, что моря не видал.
По снегу зимних холодов
И по цветам июньских дней,
По шелку травяных ковров
И по суровости камней.
Дорога вдаль и вдаль ведет,
Под солнцем или под луной,
Но голос сердца позовет -
И возвращаешься домой.
Молчишь, глядишь, глядишь кругом,
И на лугу увидишь ты
Знакомый с детства отчий дом,
Холмы, деревья и цветы.
Гэндальф покосился на него. - Бильбо, дорогой! - сказал
он. - Что с тобой? Я тебя не узнаю!
Они перешли через мост, миновали мельницу на реке и
оказались у дома мистера Бэггинса. - Боже милостивый! Что
происходит?! - воскликнул он в изумлении.
У дверей толпилась масса народу, самого разного -
солидного и несолидного; все входили и выходили и, как с
досадой отметил Бильбо, даже ног не вытирали о коврик. Впрочем,
его удивление нельзя сравнить с их удивлением. Дело в
том, что он вернулся в разгар аукциона. На калитке висело
большое объявление, черным по белому гласившее, что 22 июня
господа Грабб, Грабб и Бэрроуз будут продавать с аукциона
имущество покойного Бильбо Бэггинса, эсквайра, из Бэг-Энда Под
Холмом, графство Хоббитон; распродажа состоится ровно в десять
утра. Сейчас почти подошло время ленча, и большая часть вещей
была распродана за различную цену, а вернее сказать, за
бесценок, как нередко водится на аукционах. Родственники
Бильбо, Саквиль-Бэггинсы, как раз занимались тем, что измеряли
комнаты, желая проверить, уместится ли тут их собственная
мебель. Словом, Бильбо был признан пропавшим без вести, и не
все обрадовались, когда оказалось, что он жив и здоров.
Возвращение мистера Бильбо Бэггинса вызвало большой
переполох как Под Холмом, так и За Холмом и По Ту Сторону Реки.
Интерес к этому событию спал далеко не сразу. Юридическая
волокита продолжалась еще несколько лет. Много утекло воды,
прежде чем мистера Бэггинса признали живым. Тех, кто на
распродаже купил вещи по дешевке, пришлось убеждать в этом
особенно долго. В конце концов, чтобы сэкономить время, Бильбо
откупил обратно большую часть собственной мебели. Но его
серебряные ложечки так и пропали безвозвратно. Откровенно
говоря, он подозревал, что это дело рук Саквиль-Бэггинсов. Что
касается этих родственников, то они так и не согласились
считать вернувшегося Бэггинса подлинным и относились к нему
недружелюбно. Уж очень им хотелось жить в его славной норке.
Кроме того, Бильбо обнаружил, что потерял не только
серебряные ложечки - он потерял репутацию. Правда, всю свою
жизнь он оставался другом эльфов, его посещали гномы,
волшебники и тому подобные личности, но он перестал считаться
почтенным хоббитом. В Хоббитоне он слыл "тронутым", другого
мнения придерживались только его племянники и племянницы по
туковской линии, но и то взрослые не одобряли их дружбы с
Бильбо.
Должен честно сказать, что его это ни капли не волновало.
Он был вполне доволен жизнью, чайник у него на очаге пел еще
музыкальнее, чем прежде, в безмятежные дни, до эры Незваных
Гостей. Кинжал он повесил над камином. Кольчугу растянул в
прихожей, а впоследствии подарил музею. Золото и серебро
разошлись главным образом на подарки (что до некоторой степени
объясняет привязанность к нему племянников и племянниц).
Волшебное кольцо он хранил в глубокой тайне и пользовался им,
когда приходили неприятные посетители.
Он пристрастился писать стихи и ходить в гости к эльфам.
Многие соседи покачивали головами, вертели пальцами у лба и
говорили: "Бедняга Бэггинс! ". Мало кто верил рассказам о его
приключениях. Но Бильбо, несмотря ни на что, чувствовал себя
счастливым до конца жизни, а жизнь его была на редкость долгой.
Однажды осенним вечером несколько лет спустя после
путешествия Бильбо сидел в кабинете и писал мемуары. Он думал
назвать их "Туда и обратно. Странствия хоббита". Вдруг в дверь
позвонили, вошел Гэндальф и с ним гном не кто иной, как Балин!
- Входите! Входите! - закричал Бильбо.
Они уселись в кресла у камина. Балин заметил, что жилет на
мистере Бэггинсе стал не в пример богаче, чем раньше, с на
стоящими золотыми пуговицами. А Бильбо заметил, что борода у
Балина удлинилась еще на несколько дюймов. И на нем роскошный
пояс, расшитый драгоценными камнями.
Они, естественно, предались воспоминаниям. Бильбо спросил,
как поживают Под Горой и вокруг нее. Выяснилось, что живут все
как нельзя лучше. Бэрд выстроил город Дейл заново, и туда
собрались люди с озера, с юга и запада; долину возделывают, и
она опять сделалась плодородной. Места Запустения весной
изобилуют цветами и птицами, осенью славятся плодами и
праздничными пирами. Озерный город тоже восстановили, и теперь
он опять разбогател, и по реке Быстротечной вверх и вниз снуют
лодки с товарами. Эльфы, гномы и люди живут в большой дружбе.
Старый бургомистр кончил плохо. Бэрд дал ему много золота
для жителей Озерного города, Но так как бургомистр принадлежал
к тому сорту людей, кто легко подхватывает заразу, то он и
заболел драконовой болезнью, забрал почти все золото, сбежал в
Дикий Край и там умер от голода.
- Новый бургомистр ведет себя умнее, - закончил Балин, и
пользуется большой популярностью. Ему, естественно, вменяется в
заслугу нынешнее процветание. В новых песнях уже поется про то,
как при нем наконец потекли золотые реки. - Так, значит, в
каком-то смысле старинные пророчества сбылись? - заметил
Бильбо.
- Конечно! - ответил Гэндальф. - Почему бы им не сбыться?
Ты, надеюсь, не утратил веры в пророчества оттого, что сам
помогал их осуществлять? Не думаешь же ты всерьез, будто всякий
раз ты выходил сухим из воды просто так, благодаря твоей
счастливой звезде? Право же, все складывалось так удачно не
только ради твоего спасения. Спору нет, мистер Бэггинс,
личность вы превосходная, и я вас очень люблю, - тут он
добродушно улыбнулся маленькому хоббиту, - но не забывайте,
пожалуйста, что мир огромен, а вы персона не столь уж крупная!
- Ну и прекрасно! - засмеялся Бильбо. - Зато у меня
отличный табачок! - И протянул волшебнику табакерку.
