Мир ARGOS - правила ARGOS. Законы над нами не властны!

Добавлено (09.03.2012, 19:32)
---------------------------------------------

Добавлено (10.03.2012, 01:40)
---------------------------------------------
Argentum,
Кто-то гордо же выплюнул "не собираюсь спорить" и ушел?
Не знаешь такого? А будет желание, добро пожаловать в соответствующую тему.

Добавлено (26.05.2012, 16:46)
---------------------------------------------
Десять минут спустя я зашел в Лабораторию. Шеф уже успел вызвать Влада, Яну и Инженера. Не дожидаясь вопроса, я подробно рассказал про звонок и пересказал наш разговор. Аркадий Петрович старался внимательно слушать, но время от времени он отвлекался на свои собственные мысли. Когда я замолчал, он окинул всех присутствующих тяжелым взглядом.
- Собирайтесь, - наконец решившись, произнес шеф. – Мы идем в Тринадцатый отдел.
- Что? – переспросил Инженер, не веря своим ушам.
Аркадий Петрович не отвечая подошел к телефону и, заглянув в свою записную книжку, набрал номер.
- Владимир? – спросил он. – Надо поговорить. Открывай Проход – мы идем.
Шефу что-то ответили, и он утвердительно кивнул, ложа трубку.
- Мы идем в Тринадцатый отдел? – переспросил я. Яна пихнула меня локтем в бок.
- Сейчас и так всё узнаем, - шепнула она мне на ухо, но шеф всё же услышал мой вопрос:
- Да, там на месте я вам всё объясню… Тебе это не нужно, - с улыбкой добавил Аркадий Петрович, когда Влад достал из сумки свое оружие.
«Почему шеф ведет себя так странно, - не понимал я. – Кто такой этот Владимир?»
Свист открывающегося Прохода тонко намекнул, что скоро я действительно сам всё узнаю. Шеф прыгнул, за ним пошла Яна, потом Влад.
- Прыгай, - кивнул на Проход Инженер.
- Ты не идешь? – не понял я.
- Почему это? – удивился Инженер. – Просто хочу убедиться, что тебя опять не перенаправит.
- Ну, тогда «Джеронимо»! – улыбнулся я – и нырнул.
Безумный полет не продлился долго – даже по меркам Прохода. Обычно, путешествуя через надрезы в пространстве, чувство времени искажалось, упрощалось. От него оставались лишь понятия «быстро» и «долго». В этот раз было именно «быстро». Я вынырнул на почти такой же диванчик, как и тот, что стоял в нашем Отделе и поспешил поскорее убраться с него, чтобы на меня не упал Инженер. «А не у нас ли они украли эту идею?» - недоверчиво подумал я, оглядывая Прихожую, которая почти в точности повторяла нашу. Влад с Яной удивленно озирались, видимо думая то же самое.
Дверь открылась, и в помещение зашел Владимир всё в том же строгом костюме. Выглядел он обеспокоенно:
- Что-то случилось, Ар?
- Да, - поморщился шеф, услышав детское прозвище. – Ты был прав. Это Храм.
- Что ж, - посерьёзнел Владимир. – Это печа…
- Черт возьми! – не выдержал Влад. – Нам хоть кто-то что-то объяснит?
Шеф непонимающе обернулся и хотел было что-то сказать, но его опередил Владимир:
- Да, пройдемте в мой кабинет. Нам многое нужно обсудить…
***

Добавлено (31.05.2012, 18:53)
---------------------------------------------
Глядя на Аркадия Петровича сложно представить, что и он был когда-то молодым. Конечно, Керосинов не походил на дряхлого старца, но всё же выглядел намного старше своего возраста. Работа в Двенадцатом отделе забирала у него все силы и всё время. Лаборатория, которая даже поначалу уже была для Керосинова вторым домом, постепенно перенимала ветвь первенства. Впрочем, из всего отдела только Инженер знал, что Аркадий Петрович уже давным-давно продал свою квартиру и ночует на вполне удобном диванчике в Лаборатории. Все остальные считали его всего лишь излишне трудолюбивым ученым. Конечно, узнай он правду, любой сотрудник Отдела тут же предложил Аркадию Петровичу жить у него. Впрочем, за этим предложением тут же последовал бы вежливый отказ. Керосинову нравилась Лабораторию, её он бы ни на что не променял. Свою жизнь он уже давным-давно посвятил проблеме Разлома и каждый день искал её решение.
Не надо жалеть Аркадия Петровича. Ему нравилось то, что он делал, а большего Керосинов просто не желал. Аркадий Петрович был человек науки и смысла в обычной жизни он попросту не видел. Если бы кто попытался внушить Керосинову мысль о доме, семье и прочем, ученый лишь скромно пожал бы плечами и ответил бы, что всё это у него уже есть. Лаборатория – дом, Отдел – семья. И тут уже поспорить трудно. К каждому сотруднику отдела, будь-то охотник, оператор или охранник, Аркадий Петрович относился, как к своему родственнику. Наверно, именно поэтому в Двенадцатом отделе царила такаянеформальность в отношениях. Робота почти каждого сотрудника была трудной, а у охотников ещё и довольно опасной. И при этом обсуждать её можно было лишь в Отделе. Как известно, «многие знания – многие печали». Все в Отделе понимали, что людям, пусть даже это родственники или друзья, лучше ничего не знать о Чужих и Разломе. Для их же блага. Именно поэтому, Отдел и превратился в одну большую семью.
Когда Аркадий Петрович учился в университете, когда он ещё был просто Аркашей, то даже представить себе не мог, какой будет его жизнь. Он был обычным студентом-физиком. Нельзя сказать, что Аркаша был сильно умным. Конечно, учеба ему давалась, но природная лень и весёлый нрав брали свое. Постигал науку парень, как и все нормальные студенты лишь во время сессии. Тогда всё общежитие превращалось в обитель знаний, а все учащиеся – в сверхъестественных утопических существ, которым не требовалась ни пища, ни отдых – лишь книги и конспекты. От сессии до сессии студенты живут весело. Эта поговорка в точности описывала Аркашу. Ара и его однокурсника Вову называли «королями розыгрышей». Друзья использовали свои знания и фантазию для изготовления настолько хитроумных ловушек, по сравнению с которыми банальное ведро с водой или куриные перья с клеем казались забавами дошколят.
Ар и Вова были популярнейшими студентами не только своего курса, но и вообще всего университета. Впрочем, последствия их шуток, какими бы тяжелыми они не казались на первый взгляд, устранялись достаточно легко, что только делало друзей успешнее. Даже те, кто попадались в их ловушки, просто не могли долго обижаться.
Кто знает, как сложилось бы будущее Аркаши, если бы однажды очередной розыгрыш чуть бы не привел к трагедии. Очередной розыгрыш, очередной прикол. Вот только жертвой неожиданно стал старичок-преподаватель, который, как это ни банально, просто-напросто оказался не в то время не в том месте. Если спортсмену Васе, на которого и планировалось «покушение», ловушка не причинила бы ни малейшего вреда, то бедный старик за минуту вновь вспомнил войну. Вокруг него взрывались мины, вспыхивали гранаты и мелькали пули. Впрочем, это были всего лишь петарды, хлопушки и серпантин, но фантазии у ветерана вполне хватало, чтобы совершить увлекательное путешествие в прошлое. И всё возможно ещё могло бы быть не так плохо, если бы под конец, когда свето- и звуко-представление уже завершилось, старичок не потерял равновесие и не упал. Видимо, шутнице-судьбе показалась, что шока и испуга до полусмерти недостаточно. Вот она и наградила преподавателя переломом кисти. Да уж… Совсем не заладилась попытка поздравить Васю с очередной победой на соревновании.
Загрустил Ар, загрустил Вова, но наверно ещё больше загрустили их родители. Даже декан – и тот ходил в печали. Лишь старичок-ветеран радовался как младенец. Его рука не особо и болела, а гипс почти не причинял никаких неудобств. Волею всё той же судьбы, сами того не ведая, друзья помогли преподавателю наконец уйти не пенсию. Физик уже давным-давно хотел уволиться и уехать жить в деревню. Возраст уже не позволял справляться с ордами диких студентов. Преподаватель мечтал послать к черту все физические формулы. Работа-работой, но и о себе подумать надо. «Эх, - бывало в шутку вздыхал старик. – Устал я, ничего уже делать не хочется. Решено! Выйду на пенсию – и два года буду сидеть в кресле-качалке! И только потом начну в ней качаться…» Вот только не было на факультете человека, способного заменить ветерана, и декан всеми возможными способами упрашивала старичка проработать ещё «годик-два».
Ясное дело, получив перелом, преподаватель понял, что это его шанс,наконец, исполнить свою мечту, поэтому на Ара и Вову он зла не держал. Даже упросил декана не выгонять парней с университета.
Друзья поняли, что им невероятно повезло. Вот только они отреагировали на это по-разному. Вова продолжил жизни «короля розыгрышей», а вот Ар выбыл из игры. Парень осознал, что из-за его шуток преподаватель лишь чудом отделался жалким переломом. Да и родители, мягко говоря, донесли до парня, что он поступил нехорошо. Наверно, тогда и началось превращение веселого парня Аркаши в рассудительного Аркадия Петровича.
***

Добавлено (05.06.2012, 06:30)
---------------------------------------------
По дороге в кабинет Владимира мы прошли два длинных коридора и трижды спускались по лестнице.
- Огромное тут у вас помещение, - сказал Инженер, всеми силами стараясь не показывать удивления. Владимир едва заметно ухмыльнулся:
- Большая часть комнат пустует. Это место предназначалось как бункер. Мы лишь выпросили его у правительства.
- Бункер? – переспросил Аркадий Петрович. – Мы под землей?
- Да, - коротко ответил Владимир и, указывая на ничем не выделяющуюся дверь, добавил: - Мы пришли.
Небольшая табличка на двери гласила: «Дороговцев Владимир Яковлевич. Управляющий»
- Так скромно? – удивился Влад.
Владимир лишь пожал плечами:
- К чему лишнее? Все ведь и так знают, что я здесь главный.
Я не понимал, что происходит. Вокруг царила напряженность. Владимир делал вид, что он наш старый и хороший друг, а остальные (даже я сам!) от неожиданности не могли сопротивляться и подыгрывали ему. И лишь потом осознавали, что делают, и злились на самих себя.
В отличие от скромной двери, сам кабинет выглядел внушительным. Он был разделен на две части. Первая, и главная, представляла собой рабочее место Владимир и очень напоминала кабинет чиновника: массивный дубовый стол с аккуратными стопочками папок в верхнем правом углу, с карандашиками, тщательно выложенными пирамидкой, с позолоченной треугольной трубкой, на которой черными буквами повторялась надпись на двери, и ноутбуком, крышка которого была открыта. Кресло Владимира было под стать столу: огромное и внушительное. На стене за креслом висел портрет президента на фоне флага. Возле боковых стен стояли книжные шкафы, заполненные сотнями неотличимых друг от друга белых папок, абсолютно таких же, что лежали на столе. Всё это очень подходило Владимиру, на котором пиджак сидел так естественно, словно это была его кожа.
Большую часть второй половины кабинета управляющего Тринадцатого отдела занимал большой круглый стол, в точности повторявший тот, который находился в Оружейной. И вновь, как и тогда, в Прихожей, мне показалось, что это копирование – вовсе не случайность. Инженер, который «обитал» в Оружейной и просто не мог не отметить сходство, переглянулся с Аркадием Петровичем и, видимо, прочитав во взгляде шефа то, чего мы не могли видеть, хмыкнул. Владимир не обратил на это внимания или же притворился, что не обратил. Он жестом пригласил нас сесть за стол и сам занял одно из мест.
Теперь, когда разговор должен был начаться, почему-то наоборот воцарилось молчание. Все хотели что-то сказать, но никто не решался. Началась «игра взглядов», Шеф неотрывно смотрел на Управляющего. Инженер переводил взгляд то на Аркадия Петровича, то на Владимира. Яна с тревогой наблюдала за Инженером. Управляющий с ухмылкой смотрел на меня, и, казалось, читал все мои мысли. Лишь Влад не обращал внимания на всё происходящее. Он, как истинный сисадмин, оценивал ноутбук на столе Владимира. Видимо, модель была новейшая, потому что Влад одобрительно хмыкнул.
- Ладно, хватит, - сдался Управляющий. Хотя не столько сдался, сколько ему надоела эта детская игра. – У вас наверно есть вопросы.
- Да, - согласился Инженер. – Кто ты вообще такой?
- Оу, - притворно смутился Владимир и повернулся к шефу:
- Ты разве не рассказывал про меня? Право, я возмущен. И может быть чуточку обижен…
- Перестань, - устало прервал его Аркадий Петрович. – Сейчас не место, да и не время вспоминать былое. У нас есть вопросы важнее…
- Ты прав, - согласился Владимир и уже собрался было что-то сказать, когда его неожиданно опередил Влад:
- Но мне интересно узнать.
Я удивился. Влад редко проявлял интерес к чему-то, не связанному с охотой или компьютерами. Наверно, со всего Отдела он проигрывал лишь Тохе в умении быть (или казаться) абсолютно незаинтересованным человеком. Если Влада можно было разговорить вопросами об аппаратном обеспечении, в которых напарник Яны был потрясающе осведомленным, то Тоху, казалось, интересовала лишь Охота. С другой стороны, я, хорошо зная Антона, знал, что на самом деле он был очень любопытным. Если бедная Варвара потеряла лишь нос, то моего напарника вообще растащили бы по частям на том злополучном базаре. Просто Тоха знал, что истеричными допросами в стиле «тысяча слов в минуту», он ничего не добьется, и поэтому старался узнавать то, что ему нужно, не спеша. Возможно, в этой свой неспешности Антон слегка переборщил. Удивляюсь, как он вообще смог подслушать разговор и узнать, что находится в Храме.
- Да, мне тоже, - неожиданно поддержал Влада Инженер. – Нет, я конечно знаю, что вы были друзьями в университете, но, прости Петрович, я не понимаю, откуда взялся этот «Тринадцатый отдел», а ты не рассказывал.
- Ландо, - сдался Аркадий Петрович…

Псих-математик Сергей.Серхио Ренельде и его горячо любимая женушка Интегралия:


Нет смысла взрослеть, если вы не можете изредка позволить себе быть ребенком.

"One Day I shall come back, Yes, I shall come back. Until then, there must be no regrets, no tears, no anxieties. Just go forward in all your beliefs and prove to me that I am not mistaken in mine"

Добавлено (11.06.2012, 11:58)
---------------------------------------------
Я уезжаю, не знаю, когда в следующий раз смогу зайти, потому выложу всё, что у меня есть:

После того, как Разлом всё же начал расширяться и Аркадий Петрович спас мир, Одиннадцать отделов были расформированы и вместо них создали Двенадцатый. Некоторых ученых Керосинов принял к себе на службу, но большинство осталось без работы. В том числе и Дороговцев. Возможно, приди он к Аркадию Петровичу, тот согласился бы дать ему работу, но Владимир чувствовал вину перед старым другом. Дороговцев устроился преподавателем физики на тот же факультет, в котором когда-то и сам учился.
Пять лет спустя, когда Владимир думал, что про Одиннадцать отделов уже все забыли, ему предложили возглавить Тринадцатый.
- Как же так? – удивился Дороговцев. – Разве Двенадцатый не справляется со своими обязанностями.
Владимир, конечно же, знал о сотнях Чужих прорвавшихся в наш мир, следил за новостями, искал заметки о монстрах, бесчинствующих в городе. И ничего не находил. Если даже в первые недели, после расширения Разлома, газеты списывали все странности в городе на бездомных животных, то через пять лет, не было ни единого намека на Чужих, из чего Дороговцев делал вывод, что Аркадий Петрович вполне успешен в своей работе.
- Справляется, - ответил неизвестный голос в трубке, - но он неуправляем. Нам нужен человек, который будет исполнять приказы правительства.
- Вам нужна марионетка? – усмехнулся Владимир.
- Нет, что вы… Просто верный человек. Двенадцатый отдел хорош, но они не уничтожают угрозу, а лишь устраняют её.
- Разве это не одно и то же? – удивленно спросил Дороговцев.
- Нет, - мягко ответил голос. – Видите ли, Керосинов отправляет Чужих обратно в Разлом, но где гарантия, что они не вернутся?
Владимир промолчал.
- Естественно, вы не должны сообщать Керосинову об этом разговоре, - в голосе звонившего появились железные нотки. – Ему незачем знать.
- Двенадцатый отдел будет расформирован? – поинтересовался Владимир.
- Нет, но постепенно количество сотрудников и в частности так называемых Охотников, будет сокращаться. В идеале, в будущем, остатки Двенадцатого присоединятся к Тринадцатому. Если, разумеется, выживут к тому времени, - голос позволил себе короткий смешок.
- Как вы объясните им сокращение? – удивился Дороговцев. Но удивился скорее от противного смеха звонившего, чем от того, что тот сказал.
- Тринадцатый отдел получит новейшее оборудование. Вы просто-напросто будете заглушать сканеры Двенадцатого. Пусть Керосинов возится с мелкими Чужими, вам же достанутся по настоящему опасные твари. Вы согласны принять на себя руководство?
- Но почему я? Разве нет более подходящих кандидатов? – не верил Владимир.
- Конечно же есть, - с готовностью согласился звонивший. – Но они либо отказались, либо мы не смогли или не успели их найти.
На последней фразе голос странно вильнул, но Владимир не придал этому особого внимания.
- Плюс вы, как мне доложили, лично знаете Керосинова. И довольно неплохо.
Дороговцев вздохнул. Самолюбие шептало ему, что такое предложение – целиком и полностью заслуга самого Владимира, а получалось, что он попал в список кандидатов только благодаря своей связи, пусть и бывшей, с Керосиновым.
- Я знал его, - подчеркнул Дороговцев. – Мы давно не общались… а последний наш разговор не задался, - добавил он, вспоминая, как Аркадий Петрович буквально стоя на коленях умолял о помощи.
- Вы согласны? – повторно спросил незнакомец.
Владимир понял, что это последний шанс, звонивший не будет больше спрашивать, он примет любой ответ. Дороговцев задумался. Ему нравилось преподавать, но порой эта спокойная жизнь начинала казаться откровенно скучной и бесперспективной. Студенты-студентами, лекции-лекциями, но провести в университете остаток дней или выйти на пенсию, что ещё хуже?
- Да, согласен, - ответил Владимир.
- Вот и ладненько. Вы избавили меня от огромной мороки. С вами свяжутся, - облегченно ответил звонивший и хотел было положить трубку, когда Дороговцев внезапно спросил:
- А что было бы, если бы я отказался?
Этот вопрос пришел к Владимиру сам собой ещё несколько минут назад, но Дороговцев никак не решался его озвучить. Почему-то ему казалось, что ответ будет не слишком приятным. И звонивший с величайшей готовностью подтвердил эти опасения:
- Да, в принципе ничего не было бы, - ответил он, явно ухмыляясь, и с намеком добавил: - Вот только мы бы больше не следили за вами и не могли бы обеспечить вашу безопасность в случае чего. Время сейчас, знаете ли, опасное… Ну, всего хорошего.
Из трубки послышались гудки. Только теперь Владимир понял, почему голос так странно вильнул, когда говорил, что «некоторые отказались, а некоторых не успели найти».
***
- И что? – спросил Инженер, когда Владимир замолчал.
- Команду собрали из остатков Одиннадцати отделов, набрали новых людей и начали работать. Ничего интересного. Гертогрод построили по твоим, Ар, чертежам. Разве что улучшили слегка.
- Почему же ты не дал мне знать об этом? – спросил Аркадий Петрович.
- А что я должен был сказать? «Прости, Ар, но вы больше не нужны правительству. У меня свой Отдел и игрушки круче?» Я и так думал, что ты меня ненавидишь после того разговора. Тем более, там, - он ткнул пальцем в потолок, - мне тонко намекнули, что лучше тебе про Тринадцатый отдел ничего не знать.
- Тогда почему сейчас ты мне всё рассказал? – слегка удивился шеф.
- Причин несколько, - ответил управляющий. И одна из них в том, что вы про нас узнали. Ну и Храм, конечно же…
- Что такое этот Храм? – спросил я. – Тоха сказал, его держат там.
- Храм – это эм… - замялся Владимир. – Если коротко, то это наши враги.
- Враги? – заинтересовался Инженер. – В каком смысле?
- В самом что ни на есть прямом смысле. Мы ведем войну.
«Ты даже не представляешь себе, что творится в этом городе!» - вспомнил я слова рыжеволосой.
- Войну? – крайне удивилась Яна. – За что? За деньги, власть?
- Скажем так, - медленно ответил Владимир, подбирая слова. – Если вы отсылаете Чужих обратно, а мы их уничтожаем, то Храм использует пришельцев, подчиняет их себе.
Аркадий Петрович удивленно вскинул бровь:
- Разве это возможно?
- Я тоже думал, что нет. Но каким-то образом Храм превращает Чужих в послушных зверушек.
- Вы знаете зачем? – спросил Инженер.
Теперь я точно был уверен, что Антон находился именно в этом Храме. «Здесь много Чужих… и людей…» - сказал тогда Тоха.
- Именно поэтому я и пришел к вам вчера. Мои агенты узнали одну из целей Храма.
- И?
- Я удивляюсь, как я сам не догадался. Они подчиняют Чужих уже много лет. Как думаете, сколько пришельцев они уже накопили?
«Сотни!» - хотел было ответить я, не понимая, куда клонит Владимир. Инженер сообразил и выругался, Аркадий Петрович тяжело вздохнул и опустил голову. Даже Яна ахнула от удивления и страха. Только мы с Владом не догадались.
- Ну и что с того? Ну подчиняют они себе Чужих? Что из этого? Макс видел, как вы за полминуты уложили огромную… - Влад не договорил, поняв, что подразумевал управляющий.
- Слияние? – спросил я, догадавшись. Владимир кивнул.
Я вспомнил канализацию, кокон, свисавший с потолка, и тварь, которая из него выбралась. Если Владимир прав, то за все эти года, Храм собрал сотни Чужих. Страшно представить, то может получиться от Слияния десяти пришельцев. Что уж говорить про сотни? Я похолодел.
- Это главная причина, почему я к вам пришел. Мне нужна ваша помощь, - сказал Владимир, обращаясь в основном к шефу, который больше всех изучил Разлом, и Инженеру, который открыл процесс Слияния и Свёртывания.
- Хорошо, - легко согласился Аркадий Петрович.
Владимир опешил. Видимо, он уже настроился на долгие упрашивания.
- Ты согласен? После всего, что я сделал? – удивился он.
- Ты против? – спросил Аркадий Петрович.
- Да нет, просто… - Владимир был ошарашен.
- Вот и хорошо. Я бы хотел взглянуть на ваше оборудование, - сказал Инженер.
Телефон в моем кармане завибрировал. Я привык оставлять его на беззвучном режиме, поэтому не сразу заметил, что кто-то звонит. «Пропущенных вызовов: 2» - сообщила надпись на экране. Звонки оказались от матери. «Я же за всё это время так и не позвонил!» - виновато подумал я, обещая, что сегодня точно заеду к ним.
- Да, пойдем в Лабораторию, - сказал Владимир, поднимаясь. Я понял, что беседа, в общем-то, закончилась, всё важное уже было сказано.
- Аркадий Петрович, я вам ещё нужен? - спросил я, подойдя к шефу.
- Думаю, нет. Если надо, можешь идти, - ответил он, и добавил Яне с Владом: - Вы тоже уже можете домой ехать. Думаю, дальше вам будет неинтересно.
- Вам охрана не нужна? – деловито спросил Влад, недоверчиво наблюдая за Владимиром, который переговаривался с ученым, только что вошедшим в кабинет.
Я укорил себя за то, что даже не подумал об этом.
- Нет, - успокоил нас шеф. – Можете идти. Владимир, покажи, пожалуйста, выход!
***
Мой прошлый нырок к дому родителей был самым бесцеремонным образом перенаправлен, но в этот раз я появился возле старого проржавевшего гаража, на котором красовались свежие надписи самым обычным черным маркером. Надписи были чисто информативными и не будоражили мозг своей оригинальностью. Просто краткий перечень, кто и когда здесь был, и, разумеется, общеизвестное трехбуквенное слово. Я усмехнулся. Странно, что гараж так долго продержался и только сейчас на нём появились уже ставшие легендой три буквы. Порой мне казалось они настолько известными во всём мире, что если Великую Китайскую Стену хорошенько осмотрели бы, то на ней непременно нашлось бы Великое Русское Слово. И не факт, что только единожды.
Дверь подъезда оказалась закрытой. Ключ у меня с собой не было, потому что даже не думал, что приду сегодня сюда. Уже набрав номер матери, поймал себя на мысли, что хочу, чтобы их не было дома. Разозлившись на себя, я пнул железную дверь ногой. Сработал принцип замещающей ярости. Дверь была меньше всего виновата в этой ситуации, но ударили именно её. Впрочем, дверь по философски отнеслась к своей участи. Когда ты железный, можно не беспокоиться и не бояться психованных людишек. Осознав это, дверь издал радостную трель, но не открылась.
- Да? – взяла, наконец, трубку мама. – Максим?
- Вы дома? Я хотел к вам зайти… - сказал я, пытаясь сделать голос чуть менее виноватым.
- О, хорошо! – обрадовалась мама. – Заскочишь в магазин? Хлеб закончился.
- Батон, кирпичик? Белый, черный? – спросил я, проверяя, взял ли с собой кошелек.
- Любой, - ответила мама, и спросила скорее саму себя, чем меня:- Так, что же ещё?
- Масло, яйца, сыр, колбаса? – подсказывал я.
- Нет… Вань! – обратилась мама к папе. – Нам что-то надо в магазине?
Видимо, ответ отца был отрицательным, потому что спустя пару секунда мама сказала:
- Нет, Максик, только хлеб.
- Мам, у меня ключа нет. Пусть папа спустится, когда я позвоню. Хорошо?
- Ага.
- Я быстро, - сказал я и положил трубку.
Всё-таки хорошо дома, просто. Нет тебе ни глазастиков, ни Разлома, ни ещё чего похуже. Спокойная, размеренная жизнь. Иногда её так не хватает. Я задумался, как бы изменилась моя жизнь, реши я однажды поехать домой на трамвае, как обычно, а не пешком. Тогда бы на меня не напал Слизняк, и я не знал бы ни про Двенадцатый отдел, ни про Чужих, ни про Разлом.
Странно, ведь на первый взгляд мне всегда казалось, что на будущее влияют какие-то крупные решения каких-то серьезных проблем. А уж выбор транспорта даже с натяжкой ну просто никак нельзя такой назвать.
Впрочем, не знаю, что было бы для меня лучше: жить спокойно, не зная о тех тварях, что таятся в темных переулках и подвалах, или жить как сейчас: опасно, не высыпаясь, но всё же помогая очищать город.
Моим спасителем от дальнейших философствований стал магазин. Мысленно поблагодарив его, а также собственные ноги, которые меня к нему вполне успешно донесли, я зашел внутрь. Охотники - люди простые, нам не до высоких рассуждений. На обратном пути, философские мысли меня не посещали. Видимо, смекнули, что в моей голове им делать нечего, и отправились на поиски интеллектуалов, которых хлебом не корми, дай лишь подумать о тщетности бытия, бренности мира. Ну или, в крайнем случае, о матанализе.
Домой я пришел только поздно вечером и в приподнятом настроении. Родители были не так сильно обижены, как мне казалось. Про мою работу они ничего толком не знали, но понимали, что это что-то серьезное, и потому вопросов не задавали. Лишь заставили пообещать, что ничего противозаконного я делать не буду и в плохую компанию не ввяжусь.
***
Прошла неделя. Даже не прошла, а пролетела. Новостей о Тохе больше не было, но Тринадцатый отдела задействовал всех своих агентов и отправил на поиски. Странно, что Владимиру оказалась нужна наша помощь. Его учёные были просто гениальными, а их изобретениям позавидовал бы любой секретный агент. Инженер обиделся бы на меня, но я был просто в восторге от их оружия. Мой Кольт и Викинг Антона, который хранился у меня, они переделали, создав поистине бронебойное оружие. Возможно, я не имел права распоряжаться Тохиным любимым пистолетом, но мне почему-то показалось, что он будет только рад.
Охотники в Тринадцатом Отделе ходили на задания боевыми тройками. Я, Влад и Яна не хотели сидеть без дела, поэтому попросили Аркадия Петровича разрешения тоже отправляться на задания. Хоть мы и работали с Тринадцатым отделом, но нашим шефом оставался он. Аркадий Петрович поговорил с Владимиром на эту тему, и тот с превеликим удовольствием согласился. Я думал, что тройку составят из меня, Влада и Яны, что казалось мне логичным, но управляющий решил по другому, хотя на наши расспросы признался, что это была идея шефа. Меня присоединили к Маше и Жене, а Пашу, третьего из их группы, добавили к Владу и Яне. Рыжеволосая сначала хотела взбунтоваться, но Владимир, поговорив с ней всего пять минут, убедил девушку согласиться.
- Учти, - недовольным тоном сказала она мне, - ты в нашей тройке на испытательном сроке. Плохо себя покажешь – мигом вылетишь. Нам слабаки не нужны.
Я ухмыльнулся и ничего не ответил. Женя, судя по всему, ещё злился за то, что произошло возле Тохиного дома, но это меня как-то мало волновало. Конечно, мне хотелось продолжить тот разговор, и сказать огромное «спасибо» за то, что он вырубил меня в подземелье, но я понимал, что Аркадий Петрович, который знал эту историю, не зря назначил меня в команду именно к Маше с Женей.
Влад и Яна к пополнению отнеслись довольно равнодушно, Паша тоже не стал проявлять буйных эмоций, так что тройка получилось довольно-таки дружной, хотя за одну неделю об этом было ещё рано судить.
Аркадий Петрович в основном проводил время в Тринадцатом отделе, а всех сотрудников Двенадцатого, кроме меня, Яны, Влада и Инженера, отправил в отпуск. Но мой вопрос, почему шеф не захотел привлечь больше наших Охотников, не ответил. Инженер тоже промолчал, сославшись на занятость. Это меня заинтересовало. Всего в нашем Отделе было десять Охотников, правда, хорошо знал я только троих: своего напарника да Влада с Яной. Остальные появлялись в Отделе редко. Чем они занимались никто, кроме них самих шефа и, возможно, Инженера, не знал.
Мое первое занятие в боевой тройки было довольно простым: всего-то тройка Слизняков бесчинствовала на окраине города. Оказалось, что рыжеволосая не врала: сканнеры Тринадцатого отдела действительно находили почти всех Чужих в городе. Когда мелкие пришельцы собирались вместе или же крупный вылезал из своей норы на поверхность, отсылалась одна или две боевых тройки.
С тремя Слизняками, хоть и с трудом, я мог бы справиться и сам, поэтому посылать две тройки было просто бессмысленно.
Перед отправкой на задание, я зашел к шефу в Лабораторию. Необходимо было обсудить один важный вопрос.
- Аркадий Петрович? – позвал я его.
- Да, Максим. Разве ты не на задании? – удивился шеф.
- Я про это и хотел поговорить. Техники Тринадцатого отдела переделали мой Кольт. Теперь он круче, не спорю. Но я только сейчас понял: теперь он настроен на уничтожение. Как мне заставить Чужого Свернуться?
Аркадий Петрович вздохнул. Видимо, он уже думал об этом аспекте работы вместе с Тринадцатым отделом.
- Никак, - наконец ответил он. – Пока мы здесь, нам придется играть по правилами Тринадцатого отдела. Как говорится, «в чужой монастырь…»
- И мы ничего не можем с этим поделать? – спросил я. Чужие-Чужими, но всё же отправлять в Разлом – это одно, а убивать – совсем другое. Конечно, пришелец не стал бы задумываться над таким настолько глубокоморальным вопросом и убил бы при возможности, но люди не Чужие.
- Нет, - печально ответил шеф. – Но хотя бы постарайся убить их быстро.
- Хорошо, - согласился я. Кивнув шефу, я пошел в Прихожую, где меня уже дожидались Маша и Женя.
***
- Не могу поверить! – крикнул Женя, перепрыгивая очередную скамейку. – Я убегаю от Слизняка!
- Это же была твоя идея! – напомнил я, стараясь не отставать.
Мы бежали по улице, пытаясь выбирать безлюдные места. Горожане ничего не знали о Чужих, и нам не хотелось этого менять. Слизняк не отставал: темно-зеленое существо размером с небольшую овчарку довольно быстро скользило по земле, изгибаясь как сороконожка.
- Моя? – прокричал Женя. – Я ведь сказал, что только псих станет так делать!
Парень, видимо, уже забыл, что злился и не разговаривал со мной. Или же, ему просто надо было на кого-то вылить свое негодование.
- Вот видишь! Это была твоя идея, - повторил я. – Стой! Мне кажется, он отстал.
Женя остановился и оглянулся. Слизняк находился в квартале от нас, но, видимо, потерял из виду. Глаз у Чужого не было и ему приходилось ориентироваться на слух и обоняние.
- Убьем его! – решительно сказал Женя, доставая оружие.
- Нет! – попытался остановить я его, что было проблематично, учитывая, что парень был в два раза крупнее меня и, если бы постарался, мог бы согнуть кочергу.
- Отойди от меня! – возмущено воскликнул Женя.
Точнее яростно прошептал, ведь Чужой мог нас услышать.
- Действуем по плану! – я вновь вырос у Жени на пути. – Иначе до утра будем отлавливать Слизняков.
- Где гарантия, что они соберутся? – спросил парень, не сводя взгляда с Слизняка, который в замешательстве крутился на месте.
- Я – Охотник, и знаю, что делаю.
- Я тоже Охотник! И пове…
- Нет! – перебил я. – Ты Воин, а не Охотник! Ты убьешь этого Слизняка, но остальные расползутся, и шанс уничтожить их пропадет.
- Ладно! – сдался Женя.
- Эй, ты! – крикнул я Слизняку и для пущего эффекта ударил ногой по стоявшей рядом машине. Нога отозвалась болью, но главное было достигнуто: сработала сигнализация, и Чужой бросился в нашу сторону.
«Люди проснутся, - запоздало подумал я и утешил себя: - Зато живые!»
Слизняки недостаточно сильные, чтобы убивать людей, но, если бы мы не пришли, они слились бы в существо более мощное и злобное, чем эти комки соплей.
- Вот ещё один! – крикнул Женя, указывая на крышу газетного ларька. Там действительно находился Слизняк, который услышав голос парня, прыгнул прямо на него. Женя с легкостью увернулся, и Чужой с противным шлепком впечатался в асфальт. К сожалению, Слизняка этим было не убить, и через пять-десять секунд тот сможет продолжить погоню.
«Два есть, – подумал я. – Где-то ещё один!»
Окрыленный мимолетным успехом Женя не заметил, как с того же киоска на него прыгнул третий Слизняк, который повалил парня на землю. Чужой зарычал и открыл пасть, с которой на лицо жертве упал вязкий комок темного вещества. Дальнейшее будущее Жени могло оказаться печальным и на удивление коротким. К счастью, я успел подбежать и пнул Слизняка как футбольный мяч. Вспомнились детские годы и часы, проведенные на пустыре за домом.
Чужой отлетел и впечатался в землю так же и с таким же звуком, как и его собрат несколько секунд назад. Часть пришельца осталась на моем ботинке, но это была лишь слизь.
- Поднимайся, поднимайся! – сказал я, помогая Жени, который с отвращением пытался вытереть с лица остатки Чужого. – Потом умоешься!
Женя поднялся, и мы вновь побежали. Слизняки уже тоже пришли в себя и следовали за нами.
- Маша! – крикнул я, надеясь, что коммуникатор не выключился. – Приготовься, мы подбегаем!
- Жду! – коротко ответила рыжеволосая.
Если идею приманить Слизняков, сам того не желая, подал Женя, то организовать ловушку придумала Маша. Впрочем, второе очевидно следовало из первого. Я был всего лишь тем безумцем, который предложил использовать нас с Женей в качестве приманки. Коллективный разум, нечего сказать. Такой часто срабатывал у меня в школе на контрольных. Разве что наказание за ошибку было не таким серьезным.
Сама ловушка состояла из капсул с нейротоксином, который, к счастью, я умудрился не потерять и сохранить на поясе. Склянки должны были взорваться и охватить довольно большую территорию. «Если, конечно, Маша всё правильно сделала» - сказал я сам себе. Инженер говорил, что нейротоксин безопасен для людей, но чтобы ни рисковать, мы устроили ловушку на небольшом футбольном поле. Именно туда нам и предстояло бежать, ведя за собой Слизняков. Оставалось лишь не заблудиться.
- Вон забор! – крикнул Женя, указывая направо.
- Наконец-то! – обрадовался я. Пробежав в таком темпе пару километров, начинаешь понимать, что в идее с приманкой всё же были свои изъяны.
Маша ждала нас у футбольных ворот в дальнем конце поля. Согласно плану, мы должны были добежать до нее, после чего она активирует нейротоксин.
Оставалось пробежать ещё жалкие пятьдесят метров, когда земля вдруг поднялась и ударила меня. Не понимая, что произошло, и, стараясь не обращать внимания на шум в голове и звездочки перед глазами, я попробовал перевернуться. Двум слизнякам, которые сидели на моей спине, эта идея пришлась не по душе и они зарычали. Вернее, зарычали громче обычного. «Кольт! Где же кольт!» - думал я, пытаясь нашарить рукой оружие. Слизняки вели себя странно. Вместо того, чтобы проверить свои клыки на прочность, а мою голову на вкус, они принюхивались. «Видимо учуяли нейротоксин» - подумал я. Вряд ли в них проснулось желание следовать совету кота Леопольда. Что-то негромко треснуло почти у самого моего уха, и Слизняки завопили. Стараясь спастись, они ринулись наутек, и мне удалось перевернуться на спину. С каждой секундой они всё больше замедлялись, а их движения становились всё более вялыми.
«Неужели сработало?» - не верил я. Да, слава Инженеру, нейротоксин действительно сработал как надо. За исключением одной маленькой детали. Когда Слизняки полностью остановились, их кожа – вернее то, что было у них вместо кожи – начала темнеть. Слизь комьями опадала, а сами Чужие сворачивались в небольшой шар. «Надо же! Даже лучше, чем надо!» - подумал я. Когда в Оружейной Инженер объяснял мне и Тохе про нейротоксин он явно забыл об этом упомянуть. Впрочем, не сказал он и о взрыве, который последовал за Свертыванием. Всю мою одежду и, к сожалению, лицо заботливо укрыла теплая темная слизь.
- Ты жив? – деловито осведомилась Маша, подходя.
- Зачем ты активировала нейротоксин? – набросился я на неё. – Ты могла меня убить!
- Но не убила же, - пожала плечами рыжеволосая. – Мне показалось, тебе нужна помощь. Что ж, в следующий раз учту и не буду пытаться спасти твою шкуру!
- Ладно, прости, - примирительно сказал я поднимаясь. – Ну и вонь! С этим что будем делать?
Большая часть поля была укрыта останками Слизняков и нейротоксином, который, словно роса, поблескивал на траве в слабом свете уличных фонарей.
- Женя вызывает уборочную бригаду, - равнодушно ответила Маша, указывая на напарника.
Я обернулся, услышав тонкий свист. Для нас уже открыли Проход.
***

Псих-математик Сергей.Серхио Ренельде и его горячо любимая женушка Интегралия:


Нет смысла взрослеть, если вы не можете изредка позволить себе быть ребенком.

"One Day I shall come back, Yes, I shall come back. Until then, there must be no regrets, no tears, no anxieties. Just go forward in all your beliefs and prove to me that I am not mistaken in mine"

Добавлено (29.10.2012, 20:29)
---------------------------------------------
Итак. Я решил переписать всё сначала. Ибо ошибки надо исправлять.